— Я вижу, бабка тебе хорошо прочистила мозги. Скажи, чему нужному научила она тебя? Честности, любви к ближнему, состраданию и прочей чуши? Любимая девушка, и та сбежала от твоей благородной нищеты. В кого ты превратился? Ты — лучший из лучших студентов университета! В замкнутого, обиженного на весь белый свет бирюка! Ты — часть меня, и должен наслаждаться жизнью, а не быть рабом проходимца, и не делать за других сотрудников их работу! Хорошо, не морщись! Часть работы, в которой им лень, или не хватает знаний разобраться самим. И что? Они, как обходили тебя стороной, так и обходят. Зачем им нужен блаженный полунищий друг? Хотя то, что у тебя нет друзей — хорошо. От них лишь проблемы: одним — помоги, другим — займи, третьих — научи. Тебе самому надо учиться использовать этих глупых людишек. Я тебе в этом помогу. Ладно, — неожиданно прервал он себя, — мне пора уходить. Ты прибери здесь. Я ещё приду и подскажу, что нужно сделать, чтобы иметь всё, что только пожелаешь. Прощай, мой мальчик, пора мне.
Мужчина исчез, вместе с ним пропал туман, унеся с собой тошнотворный запах серы.
II
Азаров спешно стал приводить помещение в порядок. Вскоре за дверью раздались знакомые голоса коллег, — рабочий день начался. Герман включил компьютер и задумался. Ему вдруг пришло в голову, что его папаша прав. Действительно, бабушка ему всегда твердила, что нужно помогать тем, кто нуждается в помощи, и что нет стыда в бедности, бесстыдно быть лживым, жадным и бесчестным. Мысль о бабушке возвратила его память в годы детства и отрочества. Сколько он себя помнил, он никогда не имел друзей. И не потому, что родился таким нелюдимым, ему просто было некогда. Нужно было бабушке помогать ухаживать за коровой Машкой и возиться с курами. Да и огород с ранней весны до поздней осени требовал ухода. Родных у них не было, и помощи ждать им было неоткуда. Да и в деревне они считались зажиточными людьми. Когда же здоровье бабушки, у которой поздно выявили рак, пошатнулось, он взял большую часть забот на себя. Теперь ему приходилось ездить и на рынок, в районный центр, — продавать молоко, яички, овощи. За что одноклассники прозвали его «торгашом». Бабушка, превозмогая боль, помогала ему, постоянно повторяя: «Главное, внучек, учись. Без знаний — никуда».
И Гера учился. С первого класса он был отличником, призёром (всегда первое место) олимпиад и конкурсов (по точным наукам) различного уровня, включая областные и мировые. Его любили учителя, но терпеть не могли одноклассники. Этого он понять не мог. Да и где было понять мальчишке, что люди могут простить всё, кроме таланта. Поэтому, в отрочестве, вглядываясь в разлитую по небу синеву, он хотел очутиться там, где нет ненависти, зависти, где царствует тёплое ласковое солнце и блуждают невесомые белые облака. Он был уверен, что в том мирном безмолвии никто не покажет на него пальцем и не крикнет вслед: «торгаш». Наблюдая за внуком, бабушка по- своему поняла его тоскующий взгляд, обращённый к небу. В восьмом классе она записала его в секцию, где подростков обучали прыжкам с парашютом. Тренером там оказался молодой человек, родом из их деревни, которого в детстве она вылечила от воспаления лёгких. С каждым годом здоровье знахарки ухудшалось и, почувствовав скорый конец, она продала всю живность, купив внуку, взамен списанного старенького компьютера (подаренного когда-то ему сельской школой как лучшему ученику), новый современный, да ещё и костюм прикупила на выпускной вечер. Оставшиеся деньги припрятала на «чёрный день», о чём и написала ему в письме, что положила до времени в комод. Чёрный день настал, когда он счастливый, прижимая к груди аттестат зрелости, спешил к бабушке. Возле дома, ещё издалека, увидел женщин в чёрных косынках, и всё понял. Он повернул к реке, и там, окаменев, неподвижно просидел до утра, не проронив ни единой слезы. После похорон, забив окна и дверь дома досками, он уехал в Москву. Воспоминания об уходе родного человека вызвали у Германа слезу, которую он постарался незаметно смахнуть и переключить память на «дружбу» с начальником, закончившуюся так плачевно.
III
Всё началось в университете, где он учился на бюджетном отделении, а Пашка Городецкий (нынешний его начальник) — на платном. В конце третьего курса этот богатый юноша небольшого роста, с нагловатыми, слегка навыкате глазами, длинным носом и кривой улыбкой, приезжающий в институт на элитной иномарке, предложил ему свою дружбу. Он принял её, не раздумывая. Павел брал его с собой в клубы, водил по ресторанам; на дни рождения дарил дорогие подарки, «забывая» при этом снимать ценники с нулями. Когда Герман, смущаясь, пытался отказываться от столь щедрых даров, Паша делал обиженное лицо. Тогда Азаров пообещал, что возместит ему все расходы, как только начнёт работать. Друг в ответ только улыбнулся своей фирменной улыбкой, более похожей на язвительную усмешку. Вскоре, ссылаясь на занятость, Павел стал просить Германа делать за него курсовые работы и выполнять прочие институтские задания. Азаров исполнял все его просьбы, не находя в этом ничего предрассудительного, — ведь они же друзья. Но встречи с «другом» становились всё реже, а заданий всё больше. Наконец, поняв, что его нагло используют, Герман взбунтовался, отказав «другу» в помощи. Это случилось на выпускном курсе. Его отказ совпал с трагедией в семье Павла.