Брайан Герберт
Кевин Дж. Андерсон
Охота за Харконненами
I
Космическая яхта Харконненов покинула семейные владения на Хагале и пересекла межзвездную бездну по направлению к Салусе Секундус. Обтекаемое судно летело тихо, по сравнению с раздавающимися гневными криками в кабине пилота.
Суровый, с жесткими чертами Ульф Харконнен пилотировал яхту, концентрируясь на опасностях космоса и на постоянных угрозах думающих машин, хотя он продолжал отчитывать своего двадцати-одного летнего сына, Пирса. Жена Ульфа, Катарина, с очень доброй душой , чтобы быть достойной имени Харконнен, утверждала, что спор уже зашел далеко.
– Дальнейшая критика и крики не дадут результата, Ульф.
Старший Харконнен решительно не соглашался.
Пирс сидел раздраженный, ни о чем несожалеющий; он не был создан для ожесточенных тренировок, как надеялась его знатная семья, не важно как много его отец пытался заставить его делать. Он знал, что Ульф будет запугивать и оскорблять его всю дорогу домой. Резкий старый мужчина отказывался принимать во внимание факт, что идеи его сына о более гуманных методах могут на самом деле быть более эффективными чем непреклонные, высокомерные способы.
Схватившись за управление кораблем словно в смертельной хватке, Ульф ворчал на своего сына:
– Мыслящие машины эффективны. Люди, особенно никчемные, как наши рабы на Хагале, предназначены для использования. Я сомневаюсь, что это когда-нибудь дойдет до твоей башки, – он покачал своей большой, квадратной головой, – Иногда, Пирс, я думаю, что мне надо очистить генное наследие, устранив тебя.
– Тогда почему ты этого не сделаешь? – Пирс выпалил вызывающе.
Его отец верил в убедительные решения, и так принижая своего сына, принуждал его делать лучше.
– Я не могу, потому что твой брат Ксавьер еще слишком молодой, чтобы быть наследником Харконненов. Поэтому ты единственный выбор, который у меня есть… в настоящий момент. Я продолжаю надеяться, что ты поймешь ответственность перед нашей семьей. Ты из знатного рода, предназначенный командовать, а не показывать рабочим, каким мягким ты можешь быть.
Катарина заявила:
– Ульф, ты можешь не соглашаться с изменениями, которые Пирс сделал на Хагале, но по крайней мере он продумал это от начала и до конца и пытался начать новый процесс. Через какое-то время, это может привести к улучшению продуктивности.
– А тем временем семья Харконнен обанкротится? – Ульф держал большой палец в направлении своего сына так, как словно он был оружием. – Пирс, эти люди получили большую выгоду из-за тебя, и тебе повезло, что я приехал вовремя, чтобы остановить ущерб. Когда я снабдил тебя детальными инструкциями о том, как надо управлять нашими семейными владениями, я не предполагал, чтобы ты выдвигал «лучшие» идеи.
– Неужели у тебя настолько устарелые воззрения, что ты не можешь принять новые идеи? – спросил Пирс.
– Твои идеи ошибочны, и у тебя очень наивный взгляд на человеческую сущность, – Ульф покачал головой, ворча с огорчением, – Он больше похож на тебя, Катарина – это его главная проблема.
Как и у его матери у Пирса было узкое лицо, полные губы и изящная выразительность… которые сильно отличались от лохматых серых волос Ульфа, которые обрамляли прямое лицо.
– Ты больше похож на поэта,чем на Харконнена.
Это должно было быть серьезным оскорблением, но Пирс в тайне согласился. Молодому человеку всегда нравилось читать историю Старой Империи, о днях упадка и скуки до того, как мыслящие машины завоевали много цивилизованных солнечных систем. Пирс подходил этому времени и как писатель и как рассказчик.
– Я дал тебе возможность, сын, надеясь, что я могу положиться на тебя. Но я обманулся, – старший Харконнен стоял, сжимая свои большие, мозолистые кулаки, – Вся эта поездка была бесполезной тратой времени.
Катарина погладила своего мужа по его широкой спине, пытаясь успокоить его.
– Ульф, мы пролетаем мимо системы Каладан. Ты говорил о том, чтобы остановиться здесь для исследования возможностей приобретения новых владений… может быть рыболовные операции?
Ульф пожал плечами:
– Хорошо, мы завернем на Каладан и посмотрим, – он приподнял голову, – Но тем временем, я хочу, чтобы этот лишенный милости сын был заперт в спасательной капсуле. Это ближайшее место к бригу на борту. Он дожен выучить этот урок, отнестись к своей ответственности серьезно, или он никогда не станет настоящим Харконненом.</DIV
II
Дуясь в импровизированной камере со стенами кремового цвета и серебрянными приборными панелями, Пирс изумленно смотрел из маленького бортового окна. Он ненавидел аргументы своего упрямого отца. Строгие старые обычаи семьи Харконнен были не всегда лучшими. Почему бы вместо внушительных тяжелых условий и жестоких наказаний не попытаться обращаться с рабочими с уважением?
Рабочие. Он помнил, как его отец отреагировал на это слово.
– Следующий раз ты захочешь их назвать служащими. Они рабы! – Ульф метал гром и молнии, когда они стояли в оффисе надзирателя на Хагале. – У них нет прав.
– Но они заслужили права, – ответил Пирс. – Они человеческие существа, а не машины.
Ульф едва сдерживался, чтобы не применить силу.
– Возможно мне надо было бить тебя также, как мой отец бил меня, вбивая в тебя раскаяние и ответственность. Это не игра. Ты улетаешь сейчас, мальчик. Иди на корабль.
Как сварливый ребенок Пирс сделал, как он скомандывал….
Он хотел, чтобы он мог стоять нога к ноге со своим отцом хоть раз. Каждый раз, когда он пытался, Ульф заставлял его чувствовать так, как будто он разочаровал семью, как если бы он был неудачником, который растратил тяжело полученное богатство.
Его отец поручил ему управлять семейными владениями на Хагале, видя его следующим главой бизнесса Харконненов. Это назначение было важным шагом для Пирса. У него были все полномочия над операциями по добыче алмазов. Шанс, проверка. Подразумевалось, что он будет управлять рудниками так, как ими всегда управляли.
Харконнены имели права на добычу всех алмазов на редко населенном Хагале. Самый большой рудник занимал целый каньон. Пирс вспомнил, как солнечный свет играл на зеркальных скалах, танцуя по поверхности. Он никогда не видел чего-нибудь такого же красивого.
Скалы были повернуты к тому месту, где пласты алмазов с сине-зеленым кварцем отмечали периметр, подобно неровным картинным рамам. Управляемые людьми буровые машины ползли среди скал как жирные, серебрянные насекомые: они были без искуственного интелекта, и потому считались безопасными. История показало, что даже самый безвредный ИИ может в конце цонцов повернуться против людей. Целые звездные системы были сейчас под контролем дьявольских умных машин, и в этих темных секторах вселенной люди-рабы выполняли команды механических хозяев.
На оптимальных местах сверкающих скал буровые машины сцеплялися с поверхностью с помощью присасывающих устройств и отделяли алмазы при помощи звуковых волн на естественных частях расщелины; держа пласты алмазов в своей хватке, глупые машины отправлялись назад вниз по скале к районам загрузки.
Это был эффективный процесс, но иногда звуковая процедура добычи разламывала пласты алмазов. Однажды Пирс дал рабам долю в прибыли, и такие неудачи стали случаться не так часто, так как они больше заботились после того, как получили долю.
Наблюдая за операциями на Хагале, у Пирса родилась идея, которая заключалась в том, чтобы разрешить бригадам пленников работать без типичного регулирования и пристального надзора Харконненов. Несмотря на то, что некоторые рабы согласились с побудительной программой, появилось несколько проблем. Из-за сокращенного наблюдения некоторые рабы сбежали; другие стали дезорганизованными и ленивыми, просто ожидая, когда кто-нибудь скажет им, что делать. Первоначально продуктивность спала, но он был уверен, что производительность в конечном итоге вернется и даже превысит предыдущие уровни.