— Это вот сверху нанос — «трунда». В нем ничего путного не бывает. Один только раз нашел я золото прямо под дерном. Ну, то «поддерник», особая статья. Дальше глины идут, тоже пустые. Теперь бы «бузге» быть с речником, да вишь нету — прямо песок. Песочку мы и помоем, в нем главная суть. А еще ниже «дресва» пойдет и уж до самого «Урала».
«Уралом» называл он гранит в коренном залегании.
Сделали мы закопушку метра в полтора. Филарет набрал песку в ковш да в мешок и пошел к речке мыть. Я остался копать дальше. Через полчаса Филарет вернулся смущенный.
— Нету золота и знаков. А вот минерал какой-то незнакомый. — И подал мне три ноздреватых зеленых обломка.
Я их вертел, вертел — сомнений не осталось.
— Это, — говорю, — шлак. Видно здесь заводик был железный или печь плавильная.
— Какой там заводик. Испокон веку кругом заводов не было. Да ведь и брал-то я песок из целика. Как туда шлаку попасть.
Целиком зовется древний нетронутый пласт россыпи. Все, что в целике содержится, попало в него не позднее того времени, когда образовался сам пласт.
Я подивился чудной находке, но объяснить ее никак не смог.
Пришла моя очередь мыть песок. Взял я его из того же слоя, из целика. В первом же шлихе попался кремневый наконечник.
— Это что еще такое в твоем «целике» нашлось? — спросил я у Филарета.
Но кремень старателя не удивил. Он даже не поверил, что камень обработан человеком.
— Да погляди, как тонко оббито.
— Пошто оббито… Само так получилось. Камни всякие бывают. На огороде тоже вот, случается, картошка уродится — совсем человек: с ногами, с руками, с головой. Тоже скажешь — кем-то сработана? А целик, видать, испоганенный. Потому в нем и золота нет.
Я увез наконечник с собой и сравнивал его с изделиями людей каменного века, что хранятся в музеях. Из сравнения выходило, что наконечник сделан десять тысяч лет назад, самое близкое, — когда люди не умели еще шлифовать своих каменных поделок. То же мне сказали знающие люди.
Шлакам никто об’яснения не дал. Я думаю, что в тех местах были когда-то у башкир печи для плавки железной руды. Это еще до прихода русских, лет триста, четыреста назад.
А вот почему шлаки и наконечник лежали в одном слое — непонятно. Во всяком случае «целик» был не целик, а молодой нанос. И обеими находками следует заняться не геологу, а археологу или историку.
Археолог изучает жизнь человека на земле в давнопрошедшие времена. Принесут ему измятую, позеленевшую монету. Он ее начнет бережно отчищать и вдруг увидит буквы СПБ.
— Ну, скажет, — это мне не интересно. Мне подавай такую, что во времена Тамерлана ходила. А это ж современность! СПБ — Санкт-Петербург, этому городу всего двести лет.
А геологу и Тамерлан кажется сегодняшним днем. Даже о земных пластах с отпечатком ноги первобытного человека он сказал бы: «Это современность». И на геологических картах все отложения песков и глин, которым не исполнилось еще миллиона лет, так и обозначаются— «современные отложения».
Однако геолог очень интересуется следами жизни — и человека и других животных. Это для него самые важные документы. По ним он определяет возраст слоев земной коры. Вернее, сравнивает, какие слои образовались раньше и какие позже, и так узнает историю земли.
А разве это так трудно? Как будто ясно, что нижние слои образовались первыми, а на них легли более молодые. И чем выше слой, тем он моложе. Разве не так?
В общем так. Но, ведь, не все слои сохранились. Даже в самом большом и самом полном разрезе земной коры не найти всех бывших по порядку слоев.
Скажем, отложился на дне океана пласт известняка. На него лег слой песчаника. На песчаник налегли уже отложения суши — пески, нанесенные ветром и ручьями.
Потом подземные силы выгнули кору высоким горным хребтом. И несколько миллионов лет горы только разрушались, так что слои песку и песчаника исчезли бесследно, и известняк обнажился. А тут снова надвинулся океан-На древнем известняке стали копиться слои известняка молодого.
Когда геолог будет разбираться в этом разрезе, он увидит известняк на известняке и будет думать, что все эти миллионы лет здесь было дно океана. Целую эпоху истории земли он не заметит.
Или случай проще. При образовании гор складки часто опрокидываются так, что древние слои оказываются сверху, а молодые внизу. Опять можно сделать неправильное заключение. Иной раз и чует человек что-то неладное в залегании слоев, но что именно — как разберешь Вот и глядит, как неграмотный в газету.