Димыч, ты отцу-то про лилипутку расскажешь? — спросил Орешкин.
Нет пока. Сами вначале разберемся. Вдруг это ложный след.
Дневное представление в цирке уже закончилось, а на вечернее билетов не было. Пришлось брать билеты на завтра.
Ромка протянул деньги в окошко кассы:
— Скажите, пожалуйста, завтра лилипуты будут выступать?
Нет, не будут, — ответила кассирша. — А когда будут?
Никогда. У нас нет лилипутов.
— Как, совсем? — по-глупому спросил Ромка.
Кассирша улыбнулась:
— Да, мальчик, совсем. Приходи через месяц. Должен приехать на гастроли цирк лилипутов из Австрии.
Ребята отошли от кассы.
Эх, надо было вначале спросить, а уж потом билеты брать, — с досадой сказал Орешкин.
Фигня, Орех. Откуда кассирша знает, есть в цирке лилипуты или нет. Она ж целыми днями в кассе сидит.
— Знает, раз говорит.
— Ничего подобного. Может, она недавно в цирке работает. Сами сходим и убедимся.
Мальчишки вышли на улицу. Дождь перестал. И друзья пошли бродить по городу. Надо было обсудить все происшедшие события. Их за сегодняшний день набралась целая куча. Тут тебе и загадочное письмо, и взорванная машина, и киллеры с пистолетами, и авария, и лилипутка-акробатка с автоматом Калашникова… В общем, вторая половина дня прошла в бурном обсуждении событий первой половины.
Когда Ромка случайно глянул на часы, он чуть не ахнул:
Димыч, уже полночь!
Не может быть! — Димка тоже посмотрел на часы.
Действительно — полночь. А на небе как ни в чем не бывало сияет солнце. Белые ночи в Питере были в самом разгаре.
Ребята отправились по домам. Спать.
Орешкин поднялся к себе на пятый этаж и начал открывать дверь. Ключ в замке не повернулся. Что за черт?.. Ромка вытащил ключ из замочной скважины и сразу понял, в чем дело. Он по ошибке открывал дверь ключом Влады Снегиревой.
Орешкин тут же вспомнил, что обещал Снегиревой принести электронную записную книжку. Он быстро взбежал на шестой этаж и хотел уже открыть дверь, как вдруг его кольнула неприятная мысль: «А что, если в квартире засада?.. Конечно, Григорий Молодцов говорил, что Скелет и Паук вряд ли решатся устраивать засаду у фотомодели. Но всякое бывает… Может, это какие-нибудь чокнутые киллеры, которым море по колено. Взяли да и устроили засаду на Снегиреву. А вместо нее войдет Ромка. А они что, разбираться будут?.. Дадут очередь из автомата — и нет Орешкина».
От этих мыслей Ромка аж вспотел. «Ну дурак! — мысленно обругал он сам себя, вспомнив, как выпендривался перед Снегирёвой. «Я ничего не боюсь!» Вот тебе и «не боюсь!» Лезь теперь под пули профессиональных убийц.
Может, наврать? Сказать, что дверь не смог открыть? Нет, Снегирева сразу поймет, что Ромка струсил.
А быть заподозренным в трусости ему не хотелось. Что же делать?
Орешкин задумался и придумал одну вещь.
Осторожно вставив ключ в замочную скважину, он присел на корточки и в таком положении начал отпирать дверь. Расчет у него был простой. Если бандиты начнут палить из автоматов, то они будут стрелять на уровне груди, а уж никак не на уровне ног.
Кхряг — повернулся ключ в замке. Ромка невольно закрыл глаза, каждую секунду ожидая выстрелов.
Выстрелов не последовало. Но это еще ни о чем не говорило. Может, киллеры решили не тратить патроны на кого попало, а убедиться, что пришла именно Снегирева. Ромка даже представил себе, что бандиты сразу отпустят его, как только увидят, что он не фотомодель.
«Да, как же, отпустят, — тут же подумал Орешкин, — держи карман шире». Он уже весь взмок от напряжения. И дернул же его черт корчить из себя крутого парня… Может, все-таки не заходить в квартиру? Но тогда получится, что он трус.
И Ромка, открыв дверь, вполз на четвереньках в прихожую.
Потом он поднялся, сделал шаг… еще шаг… Бум — раздался глухой стук за спиной. Сердце у Орешкина оборвалось и полетело куда-то вниз, скорее всего, в пятки.
А это всего-навсего захлопнулась дверь.
Ромка вытер выступивший на лбу пот. «Фу-у… — Он немного успокоился. — Если бы Паук со Скелетом были тут, они бы уже давно на него напали. Но все равно как-то неуютно. Надо поскорей забирать книжку и сматываться». Ромка вошел в маленькую комнату, открыл верхний ящик тумбочки, которая стояла сирава от кровати, и сразу увидел электронную записную книжку. В точности такую же, какую ему подарила Лика. Орешкин даже достал свою книжку и сравнил. Да, похожи как две капли воды.
И вдруг послышался едва уловимый шорох. Но для Ромки этот шорох прозвучал как оглушительный взрыв. Он кинул одну книжку в стол, другую сунул в карман и быстро нырнул под кровать.
Кто-то открыл входную дверь и вошел в квартиру. По шагам было ясно — вошел один человек. «Кто это может быть?.. — со страхом думал Ромка. — Паук?.. Скелет?.. А может, кто-то еще?..»
Неизвестный передвигался по квартире уверенно и быстро. Вот его шаги раздались в большой комнате, а вот уже в маленькой…
Орешкин затаил дыхание.
Неизвестный вышел в прихожую. Входная дверь открылась. Закрылась. И все стихло.
На всякий случай, Ромка еще минут десять полежал под кроватью, потом выполз оттуда, схватил из ящика записную книжку, выскочил из квартиры, захлопнул дверь, скатился кубарем по лестнице, влетел к себе, закрыл дверь на все замки, еще и цепочку навесил.
— Уф!.. — перевел он дух.
Да уж, прекрасное завершение прекрасного дня, ничего не скажешь. Ромка залез под душ и минут двадцать простоял не шевелясь. Теплые струи воды успокоили его. Потом он прошлепал босиком в комнату и, нырнув под одеяло, мгновенно уснул.
Утром Орешкина разбудил телефонный звонок.
Звонил Димка.
— Привет, Орех! — кричал он в трубку. — Ну что, идем?!
Ромка спросонья ничего не понимал: Куда? — На лыжах кататься!.. Ты что, еще спишь?!
— Ага.
— Ну ты даешь, Ромыч! Знаешь, сколько время?!
— Сколько?
— Одиннадцать! Представление через час начнется!..
Какое представление?
Да проснись ты, наконец!.. В цирке представление!
Орешкин окончательно проснулся и все вспомнил. И вчерашний день со стрельбой, и сегодняшнюю ночь с посещением квартиры Снегиревой, и то, что они с Димычем идут в цирк на дневное представление…
Давай, Ромыч, заскакивай ко мне!
Лучше ты ко мне. Тут такое дело…
Что, еще одно письмо?! — захохотал Молодцов.
Да нет. Просто… В общем, приходи, я тебе все расскажу.
Через минуту буду! — пообещал Димка и бросил трубку. Ровно через минуту раздался звонок в дверь. Молодцов был как всегда бодр и энергичен.
Выкладывай, Орех!
Ромка выложил. То есть рассказал о том, как Снегирева попросила его забрать записную книжку и что произошло после того, как он вошел в квартиру. Естественно, о своих ночных страхах Орешкин распространяться не стал.
Да она же тебя подставила, Орех! — возмущенно воскликнул Димка, выслушав рассказ друга.
Как подставила?
А так. В квартире могла быть засада.
Засада? — Ромка притворился непонимающим.
Конечно! Скелет с Пауком запросто могли поджидать Снегиреву в ее квартире! Ну и фотомодель, хороша штучка!..
Орешкин решил сменить тему.
Кто же, интересно, ночью приходил? — «Домушник», наверное.
«Домушник»?.. — Ромка подумал, что Димка имеет в виду домового.
Квартирный вор, — пояснил Молодцов. — Айда, глянем, у Снегиревой ничего не сперли?
Так в цирк же опоздаем.
Не опоздаем.
Они вошли в квартиру фотомодели, и Димка с ходу нашел в постельном белье деньги, а в сервизе — драгоценности.
Ромка даже рот открыл от изумления.
Димыч, как ты узнал, где спрятаны деньги и драгоценности?
Элементарно, Орех. Драгоценности всегда прячут в сервизах, а деньги — в белье или в книгах. «А ведь и правда», — подумал Орешкин, вспомнив, что мать держит деньги в книжном шкафу.