Японские диверсанты тем временем спокойно подошли к оставшемуся без охраны носовому люку, открыли его и впустили внутрь остальных бойцов майора Канеяма и самого майора собственной персоной. Теперь баланс сил на борту «Красного Февраля» изменился еще сильнее.
* * * * *
— Зачем вы их подобрали? — устало спросил капитан Намбу, разглядывая стоявших перед ним Кассандру Барриентос и Туяру Иванову — мокрых и несчастных. — Все равно придется выбросить обратно.
— Стандартный протокол, — растерянно пробормотал один из младших офицеров. — Человек за бортом…
— Ладно, бросьте их пока в трюм, — отмахнулся командир «Бусакаши». — Потом разберемся. Сколько раз просил не отвлекать меня по пустякам?!
«Ты и вертолет считал пустяком, а он нас едва не утопил», — подумал старший помощник ледокола, но не осмелился произнести эти слова вслух. Конечно, ведь такой поступок все окружающие совершенно справедливо сочли бы грубейшим нарушением дисциплины и проявлением крайнего неуважения к старшему по званию.
Когда Кассандру потащили прочь, она собиралась крикнуть на прощание какую-то крылатую фразу или остроумное оскорбление, но ничего не сумела придумать. А Туяре такое даже в голову не пришло.
— Ладно, что тут у нас? — капитан ледокола снова поднял бинокль, повернулся в сторону изрядно пострадавшего «Царя Соломона» и на всякий случай не поверил своим глазам. Однако преданный старпом тут же подтвердил его наблюдения и подозрения:
— Командир, они отступают! Они бегут! Стигийские собаки драпают!!! — И тут же добавил деловитым тоном: — Прикажете преследовать?
— Нет, — после короткого размышления решительно заявил капитан Намбу. — Они не стоят того. Пусть уходят. Пусть вернутся к своим и расскажут, как им надрал задницу окинавский корабль. Ха-ха-ха!
У командира «Бусакаши» была еще одна причина отпустить «Соломон», куда более уважительная — сегодня он испугался. Откровенно говоря, не в первый раз за свою жизнь, но сегодняшний испуг был особенно сильным. Эти сумасшедшие вертолетчицы едва его не угробили… Нет. Достаточно риска на сегодня. «Красный Февраль» захвачен — и этого более чем достаточно. Это победа!
— Кстати, а он захвачен? — Намбу Коширо сам не заметил, как произнес последние слова вслух. — Что происходит на «Красном Феврале»?
— Майор Канеяма только что доложил о практически полном успехе, — поведал старпом. — Остались совсем незначительные очаги сопротивления…
— «Незначительные очаги», — нахмурился капитан. — Так и говорите, что не захвачен. Но теперь мы сможем поддержать Канеяма всеми силами. Полный вперед! Да, и еще. Сорвите окинавские тряпки. Верните на мачту Восходящее Солнце. Мы больше не должны притворяться!
Сразу несколько моряков с необыкновенным воодушевлением бросились исполнять этот приказ.
* * * * *
Майор Канеяма услышал доносившийся сверху лязг — теперь «Бусакаши» сцепился бортами с «Красным Февралем», точь-в-точь как «Царь Соломон» несколько часов тому назад — и довольно кивнул. Он бы и сам справился — от стигийских захватчиков почти ничего не осталось, некоторые уже погрузились в спасательные капсулы и трусливо бежали. Но всегда приятно знать, что за спиной мощная поддержка. «Бусакаши» прогнал стигийский корабль, теперь все будет в порядке. Это победа, славная победа!
Майор Канеяма любил вкус победы. Он сделал войну своей профессией много лет тому назад — в тот день, когда простой крестьянский паренек из Северной Кореи поступил на службу в Специальные Полицейские Силы — карательные отряды Белголландской Императорской Армии. Потом был разгром, плен, поражение — первое и последнее поражение, потому что Партия дала ему второй шанс. Партия любила давать не только самые суровые оценки, но и вторые шансы. Шанс, которым Канеяма Масао воспользовался — и потому больше не проиграл ни одного сражения. Вплоть до сегодняшнего дня — который снова станет победным. Еще до заката он снова почувствует вкус победы, ее запах…
Запах…
Майор Канеяма нахмурился.
— Вы чувствуете этот запах? — спросил он. — И что-то здесь жарковато стало…
— Жарковато? Это точно! — хохотнул один из его солдат.
— В буквальном смысле, болван! — рявкнул майор. — Здесь слишком жарко!
Морской пехотинец растерянно пожал плечами. Он понятия не имел, как жарко должно быть внутри подводной лодки. До этого дня он служил на берегу или надводных кораблях.
И тут майор Канеяма вспомнил. Вспомнил запах, который он так старательно пытался вытравить из своей памяти. Запах раскаленного металла. Совсем как в тот день, почти двадцать лет назад, когда он чудом выжил в километре от эпицентра — в одном из тех городов, на который альбионцы сбросили свою Бомбу…
— Назад! — завопил майор. — Все назад! Наверх! Всем подняться наверх! Нужно срочно предупредить капитана Намбу!!!..
Слишком поздно. Они не успели.
Инженер Виленский тоже не успел. Не успел открыть кингстоны. Зато он сделал кое-что другое.
Перед тем, как покинуть лодку с остатками своего экипажа, Виленский вытащил из рабочего реактора регулирующие стержни — и отправил условный сигнал на «Царь Соломон». Поэтому Миттельман и поспешил покинуть поле битвы.
Это был не один из тех взрывов, что испаряют города и корабли, но он выполнил свое предназначение. «Красный Февраль» раскрылся во все стороны, как пресловутая консервная банка. Ракетный ледокол «Бусакаши» просто-напросто перевернулся — вверх дном. И на другое дно погрузился — на дно океана.
Случилось именно то, чего капитан Намбу Коширо совершенно справедливо опасался — он стал очередной жертвой «Красного Февраля». Но случилось и то, на что он надеялся — проклятая подводная лодка в конце концов нашла свой ужасный конец.
Теперь уже окончательно и бесповоротно.
Несколько часов спустя, когда серый гриб смерти рассеялся над океаном, «Праведный Царь Соломон» вернулся на место сражения. Ему удалось подобрать несколько спасательных капсул — там были Кравец, Адлер, Виленский и еще несколько человек из его команды — люди почти не пострадали, благодаря освинцованной обшивке; и даже одного японского моряка — обгоревшего, умирающего и практически потерявшего рассудок. И больше никого.
Уже после заката солнца, когда дальнейшие поиски потеряли всякий смысл, «Царь Соломон» отправился прочь, непрерывно транслируя в эфир одно короткое сообщение: «Всем-всем-всем, избегайте квадрат 80-36-80, высокий уровень радиации…»
Утром следующего дня дежурный офицер доставил капитану Миттельману окончательный список погибших, раненых и пропавших без вести.
Пропавших было ровно трое — Фамке ван дер Бумен, Куба Тоширо и Мохаммед Османи. Вместе с ними из арсенала «Царя Соломона» пропала одна спасательная шлюпка с подвесным мотором.
Капитан пожал плечами и тут же подписал акт о списании шлюпки: «Потеряна в ходе военных действий».
— продолжение следует —
Глава 43. Белые подушки
Джеральдина Вонг окончательно проснулась — и в который раз поняла, что ей вовсе не хотелось просыпаться. Потому что этот новый проклятый день ничем не будет отличаться от других.
На соседней кровати уже бубнила о чем-то своем мисс Милдред Эмертон. Какой-то болван из госпитального начальства решил, что это отличная идея — поселить двух военных женщин из враждебных политических блоков в одной палате, и поэтому недобитая альбионская летчица оказалась рядом с талантливой мисс Ригли. Операция прошла успешно, Милдред стремительно шла на поправку и уже строила планы на будущее — новые полеты, новые самолеты, новые победы. «Валерио Катано, ты всегда был мазилой, — почти беззлобно думала Джерри, — но почему ты промахнулся дважды?! Почему я теперь должна из-за этого страдать?!»