- Что происходит? - поинтересовался Нойз у полковника дивизионной разведки, стараясь понять, куда делся сержант, обычно руководящий погрузкой.
- Полетим над заливом, - объяснил полковник. - Нам нужно высадить вас на подлодке, где есть раненые. Вам будут помогать два санитара. Это все, что мне известно. О'кей?
Нойзу оставалось только согласиться - иного выбора не было. "Систэллион" взлетел сразу же, как только задвинулась дверца. Нойзу не раз приходилось летать в этих вертолетах. Он сам налетал двести часов за штурвалом вертолета и триста - самолета. Нойз относился к той категории врачей, которые слишком поздно поняли, что профессия летчика не менее привлекательна, чем профессия врача. Он старался летать всякий раз, когда представлялась такая возможность, и часто оказывал медицинскую помощь членам семей пилотов, позволяющих ему сидеть на заднем сиденье "фантома" во время тренировочных полетов. На этот раз он заметил, что "Систэллион" летит не на крейсерской, а на предельной скорости.
Залив Памлико
"Поги" остановилась примерно в то время, когда вертолет поднялся с аэродрома Черри-Пойнт. "Красный Октябрь" повернул на правый борт и остановился рядом, к северу от нее. Их примеру последовал и "Даллас". Через минуту у борта "Далласа" вновь появился "зодиак", он медленно подошел к русскому ракетоносцу, до предела нагруженный людьми.
- Эй, на "Красном Октябре"!
На этот раз отозвался Бородин. Он говорил по-английски с акцентом, но вполне понятно.
- Кто вы?
- Я - Барт Манкузо, командир ударной подлодки "Даллас". Со мной наш санитар и несколько членов моей команды. Прошу разрешения подняться на борт, сэр.
Райан заметил гримасу на лице старпома. Бородину впервые пришлось на деле столкнуться с последствиями происшедшего, и было трудно ожидать, чтобы он не испытывал некоторых колебаний.
- Разрешаю - да, разрешаю.
"Зодиак" подошел к выпуклому борту ракетоносца. Из надувной лодки на палубу поднялся матрос и закрепил носовой фалинь <Фалинь - носовой трос крепления небольших катеров и лодок.>.
За ним последовали десять человек, причем один из них направился прямиком к рубке.
- Капитан? Я - Барт Манкузо. Мне передали, что у вас на борту есть раненые, - Да, - кивнул Бородин. - Это наш командир и английский офицер, у обоих огнестрельные ранения.
- Огнестрельные ранения? - удивился Манкузо.
- Поговорим об этом позже, - резко вмешался Райан. - Пусть ваш специалист займется ими.
- Конечно. Где люк?
Бородин что-то скомандовал в микрофон, и через несколько секунд на палубе, у основания рубки, появился свет.
- У нас не врач, а всего лишь опытный санитар. Он - прекрасный специалист. Через пару минут сюда доставят санитара с "Поги". Кстати, а вы кто такой? Манкузо посмотрел на Райана.
- Это шпион, - ответил Бородин, не скрывая иронии.
- Джек Райан.
- А вы?
- Капитан второго ранга Василий Бородин. Я - как это называется - старший помощник, да? Заходите в боевую рубку, капитан. Извините меня, мы все очень устали.
- Не вы одни, - улыбнулся Манкузо.
В рубке было тесно. Манкузо сел на комингс.
- Капитан, хочу сказать, что за вами было очень трудно следить. Считайте это комплиментом вашему профессиональному мастерству.
Слова Манкузо вызвали совсем не ту реакцию, которой ожидал командир американской подлодки.
- Вы следили за нами? Но каким образом?
- Я доставил сюда парня, который сумел сделать это. Можете поговорить с ним.
- Что будем делать дальше?
- Нам передали с берега приказ принять врача и затем погрузиться. Далее будем ждать дальнейших указаний. На это потребуются сутки, может быть, двое. Думаю, всем нам отдых пойдет на пользу. После этого мы доставим вас в хорошее безопасное место, и я лично угощу вас самым лучшим итальянским ужином, который вы когда-нибудь могли отведать. - Манкузо улыбнулся. - У вас в России есть итальянские рестораны?
- Нет, и если вы привыкли к хорошей пище, питание на "Красном Октябре" может вам не понравиться.
- Попробуем исправить положение. Сколько людей у вас на борту?
- Двенадцать. Десять советских офицеров, один англичанин и вот этот шпион. - Бородин с холодной улыбкой посмотрел на Райана.
- О'кей. - Манкузо сунул руку в карман и достал портативное радио. Говорит Манкузо.
- Я на связи, шкипер, - отозвался Чеймберз.
- Приготовьте пищу для наших друзей. Двадцать пять человек, в расчете на двое суток. Пришлите хорошего кока. Уолли, я хочу как следует покормить этих парней. Понятно?
- Слушаюсь, шкипер. Конец связи.
- У нас хорошие коки, капитан. Жаль, что мы не встретились на прошлой неделе. У нас была ласанья, в точности как готовила моя мама. Не хватало только кьянти.
- У них есть водка, - заметил Райан.
- Только для шпионов, - сказал Бородин. Через два часа после перестрелки Райана начало трясти, и Бородин дал ему водки из медицинских запасов. - Нам говорили, что на ваших подлодках очень уж балуют подводников.
- Пожалуй, - кивнул Манкузо. - Но мы проводим под водой шестьдесят-семьдесят суток за один выход в море. Это ведь трудно для команды, правда?
- Давайте спустимся вниз, - предложил Райан.
Все согласились. Становилось холодно.
Бородин, Райан и Манкузо спустились вниз и увидели, что, как и раньше, американцы собрались на одной стороне центрального поста, а напротив стояла группа русских офицеров. С появлением капитана Манкузо обстановка стала более оживленной.
- Капитан Бородин, вот этот парень, который сумел найти вас. Подойди сюда, Джоунзи.
- Это оказалось совсем непросто, - возразил Джоунз. - Можно заглянуть в ваш гидролокационный отсек?
- Бугаев. - Бородин подозвал к себе корабельного офицера электронной службы. Советский капитан-лейтенант повел американского акустика на корму.
Джоунз обвел взглядом оборудование гидролокационного поста. "Каменный век", - пробормотал он. На всех приборах виднелись вентиляционные жалюзи для охлаждения. Господи, подумал Джоунз, неужели они до сих пор пользуются электровакуумными лампами? Он достал из кармана отвертку и решил убедиться в этом.
- Вы говорите по-английски, сэр? - спросил акустик.
- Да, немного.
- Можно посмотреть на коммутационные схемы вот этих приборов?
Бугаев недоуменно покачал головой. Еще ни один рядовой матрос - только однажды его мичман - не интересовался коммутационными схемами. Он снял папку со схемами с полки на передней переборке.
Джоунз сравнил кодовый номер прибора, который ему захотелось проверить, с соответствующим разделом в папке. Развернув схему, он с облегчением понял, что омы остаются омами во всем мире. Затем провел пальцем по странице и снял лицевую панель, чтобы заглянуть внутрь.
- Каменный век, мегакаменный век до предела! - Джоунз был настолько потрясен, что заговорил на профессиональном слэнге.
- Скажите, а что такой "мегакаменный век"?
- О-о, извините, сэр, это выражение, которым мы пользуемся на флоте. Я не знаю, как перевести его на русский. - Джоунз подавил улыбку и снова склонился над схемой. - Сэр, вот это маломощная установка, работающая на высокой частоте, верно? Вы используете ее для поиска мин и тому подобного?
Теперь потрясение испытал Бугаев.
- Вас обучали, как обращаться с советским оборудованием? - спросил он.
- Нет, сэр, но я много слышал о нем. - Разве это не очевидно? - подумал Джоунз. - Это установка, работающая на высокой частоте, для нее требуется мало энергии. Для чего же еще можно ее использовать, сэр? Значит, это маломощный прибор на частотной модуляции, используемый для поиска мин, работы подо льдом и при швартовке, верно?
- Верно.
- У вас есть "гертруда", сэр?
- "Гертруда"?
- Подводный телефон, сэр, для переговоров с другими лодками. - Почему этот парень ничего не знает?
- А-а, да, но он находится в центральном посту, и к тому же он не в порядке.