Рамиус обвел взглядом офицеров, сидевших за столом. Большинству путь наверх был заказан, несмотря на очевидный опыт и членство в партии. Двое вышли из доверия из-за незначительных проступков в молодости - в одном случае даже в возрасте восьми лет. Командир ракетной боевой части был евреем, и хотя его родители являлись верными членами партии, верящими в торжество коммунизма, ни им, ни их сыну не доверяли. Старший брат другого офицера протестовал против ввода советских войск в Чехословакию в 1968 году и навлек несчастье на всю семью. Мелехин, старший механик, равный с Рамиусом по воинскому званию, не сумел продвинуться дальше просто потому, что командование предпочитало держать отличного офицера в должности командира боевой части подлодки, что требовало глубоких знаний и опыта. Бородин, вполне готовый принять командование кораблем, однажды обвинил замполита в гомосексуализме, а тот был сыном начальника политуправления Северного флота. Словом, у каждого офицера для государства был свой порок.
- А если нас обнаружат? - спросил Комаров.
- Сомневаюсь, что даже американцам это удастся при работающей гусенице. А уж нашим подлодкам не по зубам. Не забывайте, друзья, что я принимал участие в проектировании и строительстве этого корабля, - напомнил Рамиус.
- Что с нами будет? - пробормотал офицер-ракетчик.
- Сначала нужно выполнить главную задачу. Офицер, который заглядывает слишком далеко, спотыкается о шнурки собственных ботинок.
- Нас будут искать, - не удержался Бородин.
- Разумеется, - улыбнулся Рамиус. - Но когда узнают, где мы, будет слишком поздно. Наша задача, товарищи, заключается в том, чтобы избежать обнаружения. И мы добьемся этого.
День четвертый
Понедельник, 6 декабря
Штаб-квартира ЦРУ
Райан шел по коридору верхнего этажа штаб-квартиры Центрального разведывательного управления в Лэнгли, штат Виргиния. Он миновал уже три контрольно-пропускных пункта, и никто не попросил его открыть запертый кейс, прикрытый форменным пальто защитного цвета - подарком одного офицера Королевского флота, - которое он нес в той же руке.
Его дорогой костюм английского покроя, купленный по настоянию жены в магазине на Севилл-Роу, не был консервативным, но в то же время не выглядел и ультрамодным. У него в шкафу висело несколько таких костюмов, он носил их с белыми рубашками и полосатыми галстуками соответственно цвету. Его респектабельность подчеркивали обручальное кольцо и университетский перстень, а также дорогие часы на еще более дорогом золотом браслете. Райан не придавал особого значения собственной внешности, тем более что его работа заключалась в том, чтобы отыскать подлинный смысл, скрытый за наружной оболочкой.
В нем самом тоже не было ничего приметного: рост чуть выше шести футов, чуть полноватый от недостатка движения из-за капризов английской погоды. Взгляд голубых глаз казался обманчиво рассеянным; нередко их хозяин был погружен в мысли и двигался, словно на автопилоте, обдумывая содержание своей очередной книги или перебирая в уме материал для нее. Райана интересовало мнение лишь тех, кто были ему близки; отношение остальных не имело для него значения. Как не имела значения и слава. Он считал, что его жизнь и без того достаточно сложная - намного более сложная, чем думали многие. Круг интересов Райана ограничивался его женой, которую он любил, двумя детьми, которых обожал, работой, которая постоянно подвергала испытаниям его интеллектуальные способности, и немалыми финансовыми возможностями, позволяющими вести независимый образ жизни и выбирать в ней собственный путь. Жизненный путь, выбранный Райаном, пролег через его работу в ЦРУ. Официальный девиз Центрального разведывательного управления гласил: "Правда сделает тебя свободным". Сложность, напоминал он себе хотя бы однажды на день, состояла в том, чтобы отыскать эту истину, и хотя Райан сомневался, что сумеет когда-нибудь достичь в этом особых высот, он испытывал молчаливую гордость от сознания, что способен проникать в суть сложнейших проблем, разгадывая их по частям.
Кабинет заместителя директора ЦРУ по разведывательной деятельности занимал весь угол верхнего этажа с окнами, выходящими на лесистую долину Потомака. Здесь Райану предстояло миновать еще один контрольный пункт.
- Доброе утро, доктор Райан.
- Привет, Нэнси. - Райан улыбнулся женщине. Нэнси Каммингз работала здесь секретарем вот уже двадцать лет, сменила восьмерых заместителей директора ЦРУ по разведывательной деятельности и, говоря по правде, очень может быть, разбиралась в разведывательной работе не хуже политических выдвиженцев из соседнего кабинета. Положение мало отличалось от того, что существует в любой крупной фирме: боссы приходят и уходят, а хорошие секретари остаются.
- Как семья, доктор? Готовятся к Рождеству?
- Да, вот только Салли очень беспокоится. Боится, что Санта-Клаус не знает о нашем переезде и не сумеет отыскать ее в Англии. Но, полагаю, он ее отыщет, улыбнулся Райан.
- Дети такие милые, пока маленькие. - Она нажала на скрытую кнопку. - Вас ждут, доктор Райан, проходите.
- Спасибо, Нэнси. - Райан повернул ручку двери, охраняемую электронным механизмом, и вошел в кабинет заместителя директора по разведывательной деятельности.
Вице-адмирал Джеймс Грир сидел в своем кресле, откинувшись на его высокую спинку, и читал досье. На огромном письменном столе красного дерева лежали аккуратные стопки папок с красными полосами на краях и различными шифрами на обложках, обозначающими уровень секретности.
- Привет, Джек! - произнес он через весь кабинет. - Хочешь кофе?
- С удовольствием, сэр, спасибо.
Джеймсу Гриру было шестьдесят шесть лет. Он провел всю жизнь на флоте и теперь продолжал работать, несмотря на пенсионный возраст, как и Хаймен Риковер <Адмирал X. Риковер - создатель американского атомного флота.>, хотя работать с Гриром было намного легче. Он был из "мустангов", то есть стал офицером, начав службу с матроса, благодаря незаурядным способностям был принят в Военно-морскую академию и на протяжении следующих сорока лет продвинулся до звания вице-адмирала с тремя звездами на погонах <В американском ВМФ у контр-адмирала две звезды на погонах, у вице-адмирала - три.>. Сначала Грир командовал подводными лодками, затем посвятил себя разведывательной работе. Он был требовательном начальником, проявлял заботу о тех подчиненных, которые обнаруживали способности и вызывали его симпатию. Райан принадлежал к числу таких счастливчиков.
К немалому неудовольствию Нэнси, адмирал Грир предпочитал сам готовить кофе, и на тумбочке за его столом стояла кофеварка, так что ему достаточно было повернуться в кресле, чтобы дотянуться до нее. Райан налил себе чашку - скорее это была кружка морского образца, без ручки. Грир варил настоящий морской кофе, крепкий, со щепоткой соли.
- Ты не проголодался, Джек? - Грир достал из ящика стола коробку из-под печенья. - У меня есть сладкие булочки.
- Спасибо, сэр. Я ничего не ел во время перелета. - Райан взял булочку вместе с бумажной салфеткой.
- Все еще не любишь летать? - Грир лукаво улыбнулся. Райан опустился в кресло напротив адмирала.
- Полагаю, пора бы привыкнуть. "Конкорд" мне нравится больше, чем широкофюзеляжные самолеты. По крайней мере бояться приходится не так долго.
- Как домашние?
- Спасибо, сэр, все в порядке. Салли пошла в первый класс и ей нравится в школе. А маленький Джек бродит по всему дому. Кстати, булочка очень вкусная.
- Рядом с моим домом открылась новая кондитерская. Прохожу мимо нее каждое утро. - Адмирал выпрямился в кресле. - Итак, что привело тебя сюда?
- Фотографии нового советского подводного ракетоносца, вот - "Красный Октябрь", - небрежно произнес Райан и отпил глоток кофе.
- Вот как? И что хотят взамен наши английские друзья? - В голосе Грира звучало подозрение.