– Ты тут справишься без меня?
– Обещаю из дома носу не высовывать. Тяжестей не поднимать, головой не дергать. Все будет хорошо. – Я уже извелась от скуки и досады, но пока терпела. А завтра поглядим.
Уайатт поцеловал меня в лоб, подхватив сзади горячей мозолистой ладонью затылок и шею.
– Будь умницей, – попросил он, будто и не слышал моих обещаний. Не понимаю, почему он ждет от меня вечных неприятностей… Минуточку, ведь на его памяти в меня уже стреляли, врезались, похищали, держали под прицелом, а теперь чуть не задавили на стоянке.
Если вдуматься, с тех пор, как мы с Уайаттом знакомы, моя жизнь – сплошные переделки, и…
– Ну ничего себе! Можно подумать, это я во всем виновата! – возмутилась я, едва уразумев, на что он намекает.
– Конечно, нет. Просто ты притягиваешь неприятности, – заключил он и направился к двери. Я, само собой, последовала за ним.
– Пока не появился ты, мне жилось спокойно! Моя жизнь была Лейк-Плэсидом![4] Если кто и притягивает неприятности, так это ты.
– Николь Гудвин прикончили у тебя на стоянке еще до меня, – напомнил Уайатт.
– И я тут ни при чем. Не я же ее убила. – И это меня безумно радовало: случались моменты, когда я с удовольствием пришибла бы Николь.
– Ты конфликтовала с ней, поэтому она и задержалась на стоянке у клуба, где ее убили. А эта идиотка, жена твоего бывшего мужа, решила воспользоваться случаем, убить тебя и свалить вину на убийцу Николь.
Иногда стиль мышления Уайатта меня просто бесит. Забираясь в пикап, он усмехнулся мне. А я даже пнуть ничего не могла – боялась, что опять разболится голова, и он это понимал, – поэтому хлопнула дверью, отгораживаясь от ухмылки Уайатта, и отправилась за бумагой и ручкой, пополнять список его преступлений. В список я внесла пункт «подзуживает и дразнит меня, когда я нездорова», а затем оставила его на виду. Но один пункт – это еще не список, поэтому я вернулась и добавила: «Взваливает на меня чужую вину».
Список все равно получился чахлый, и меня не устроил. Я скомкала его и выбросила: чем производить такое невыгодное впечатление, лучше обойтись вообще без списка.
В досаде я вернулась наверх и снова занялась поисками в Интернете, но все они оказались бесплодными. Спустя почти час я отключилась. Похвалиться было нечем.
Телефон я схватила после первого же звонка, не удосужившись взглянуть на определитель, потому что скучала и злилась.
– Жаль, что я промахнулась, – послышалось в трубке злобное шипение, затем щелчок и длинный гудок.
Я отняла телефон от уха и недоуменно уставилась на него. Я и вправду слышала это, или мне померещилось? «Жаль, что я промахнулась»?
Какого черта?! Если я не ослышалась, а в этом я не уверена, это может означать лишь одно: та тварь на «бьюике» как-то разузнала, кто я, и поскольку мое происшествие в газетах не упоминалось, как незначительное, что, между прочим, даже обидно, значит, она заранее знала, кто я такая. Происшествие предстало передо мной совершенно в новом свете, который был мне не по душе. Я едва успела прийти в себя после предыдущего «промаха», когда в меня стреляла жена моего бывшего мужа, Дебра Карсон. Сначала она напала на меня, а потом случайно выстрелила в своего мужа.
Но звонила не Дебра – этого просто не могло быть! Ее выпустили под залог, точнее, выпустили их обоих, но когда я видела ее в последний раз, Дебра была вне себя от радости – еще бы, ведь Джейсон настолько любит ее, что даже пытался убить меня. С самого начала ее мотивом была ревность, значит, теперь для ревности нет ни малейшего повода.
Я попыталась выяснить, откуда мне звонили, но определитель не успел сработать. В памяти сохранился только последний звонок от Дженни.
Встревожившись, я набрала номер Уайатта.
– Ты где?
– Только что отвез беседку к маме. А что такое?
– Мне опять звонили. Какая-то женщина сказала: «Жаль, что я промахнулась» – и повесила трубку.
– Минутку, погоди, – попросил Уайатт. Послышался шорох, затем опять его голос: – Повтори.
На этот раз его голос звучал отчетливее и громче, и я будто наяву увидела, как он прижимает телефон ухом к плечу и тянется за ручкой и блокнотом, с которыми не расстается.
– Она сказала: «Жаль, что я промахнулась», – послушно повторила я.
– Номер определился?
Вот это надо было спрашивать в первую очередь!
– Я слишком быстро взяла трубку, определитель не сработал.
Последовала краткая пауза. Уайатт, наверное, никогда не берет трубку, пока не узнает, кто звонит. Обычно и я так делаю. Видимо, Уайатт решил не заострять внимание на моей оплошности и продолжал:
– Ясно. А тебе не послышалось?