В других точках животные совершенно перестают раздражать себе мозг после кастрации. Но стоит ввести им достаточные дозы половых гормонов, как они возобновляют самораздражение. Таким образом, давняя гипотеза «любовь и голод правят миром» получила очередное экспериментальное подтверждение.
Подтвердилось и мнение, тоже не новое, что любовь и голод в некотором роде враги. В тех точках мозга, где голод вызывает увеличение самораздражения, половые гормоны его понижают, и наоборот. Даже странно, что все оказалось так просто. Но только на первый взгляд.
Некоторые точки самораздражения у крыс, как выяснилось, не имеют отношения ни к голоду, ни к любви, ни к жажде, ни к каким бы то ни было иным очевидным потребностям.
Что же еще нужно этим зверькам? Какие еще страсти владеют ими? Забывая и о голоде и о любви, они преодолевали запутанные лабиринты, чтобы получить порцию электрического наслаждения. Они бежали за ним гораздо быстрее, чем за пищей.
Олдз ставил перед подопытными и другие препятствия. Зверькам приходилось бежать к райской педали по металлической сетке, через которую пропускался электрический ток, больно бивший по лапам. По такой же сетке голодные крысы бежали за пищей. И что же? Ради нового наслаждения крысы преодолевали в два раза большую боль, чем ради еды (если измерять боль силой тока, подаваемого на сетку). Оказывается, наслаждение можно выразить в единицах мучения — и наоборот. И кроме того, «желание, возникающее из удовольствия, при прочих равных условиях сильнее, чем желание, возникающее из неудовольствия» — эта истина, к которой путем геометрических доказательств в XVII веке пришел Спиноза, получила опять-таки своеобразное экспериментальное подтверждение.
Надо отдать должное крысам. Покуда было возможно, они сохраняли благоразумие, стремясь и поесть и насладиться самораздражением, если только электрод не оказывался в тех точках мозга, раздражение которых заставляло их забывать обо всем. Олдз обратил внимание, что крысы, которые и ели и самораздражались, выглядели крепче и свежее животных, которые жили как обычно. Электроманы становились подвижнее, энергичнее, словно наслаждение вливало в них новые силы. Правда, возникали и некоторые осложнения. Чересчур бурные увлечения приводят к конфликтам. Мне рассказывали, что крысы не одобряют поведения своих самораздражающихся товарок. Некоторые электроманки в своем неистовстве доходят до того, что продолжают, словно в бреду, нажимать на воображаемую педаль, когда их вынимают из камеры и относят в клетку. В этом случае сородичи немедленно набрасываются на крысу и приводят ее в чувство.
Между тем открытие Олдза вызвало новую волну экспериментов и размышлений.
Метод подхватили десятки исследователей, и, конечно, крысами не ограничились. Рай и Ад найдены у рыб, птиц, у кошек, у собак, у дельфинов, у кроликов… У всех можно выработать навык самораздражения.
Непоседливую обезьяну приходится сажать в особое кресло-станок, несколько ограничивающее свободу движений. Электрический стул?.. Сходство даже не только внешнее. И там и здесь через мозг пропускается электрический ток. Но обезьяне вовсе не худо, она и не собирается вырываться. Напротив, судя по мимике, переживает лучшие минуты своей жизни. Обезьяна ликует. На ее голове что-то вроде шлема или короны, из которого, как вы уже догадываетесь, торчат выводы электродов, вживленных в глубокие части мозга. За обезьяну можно не беспокоиться и потому, что опыт ведет Джон Лилли, знаток дельфиньего языка, известный своей гуманностью к живым существам.
Обезьяна ликует и наслаждается, ибо ток пропускается в электрод, расположенный в зоне Рая. Лилли назвал эти зоны «старт-зонами».
Говоря языком кибернетики, обезьяна становится активной частью системы с положительной обратной связью. Руками, ногами или языком — все равно чем нажать, как угодно исхитриться. Двадцать часов подряд, с небольшими перерывами для торопливой еды или даже одновременно с едой, двадцать часов подряд посылать себе в мозг электрический ток, потом изнеможение, сон прямо в станке и снова за самораздражение — это уже серьезно.
Обезьяна становится послушной, живой, гладит руку экспериментатора вместо того, чтобы царапать ее. Используя эту награду, обезьян поразительно легко обучать. Лилли казалось, что еще немного — и подопытных можно будет научить говорить.