Один из попутчиков, видимо, сжалился, потому что откинул крышку ящика между передними сиденьями и разложил какую-то конструкцию с зеркалом наверху. Надо же, как удобно в машинах богачей! Я быстро стерла кровь.
О том, что машина относится к классу люкс, я не сомневалась. Судя по ощущениям, подо мной было сиденье из натуральной кожи, как и все остальное в салоне. Даже приборная панель выглядела дорого, напичканная какой-то электроникой. Никогда в таких не ездила, поэтому смотрела во все глаза.
Потом взгляд упал на дорогу, и я поняла, что мы как-то быстро миновали Озерки, двигаясь за город в направлении коттеджных поселков. Видимо, паника, отразилась на лице, потому что мне настойчиво повторили, что не причинят вреда.
Проходить все стадии принятия — гневаться, торговаться и впадать в депрессию — я посчитала неразумным, поэтому сразу решила остановиться на смирении.
Затуманенный адреналином мозг не смог сориентироваться, сколько времени мы ехали. Наконец остановились у кованых ворот. Заехав внутрь, махина остановилась, а мне предложили выйти. Даже руку подали, но я гордо отказалась. И зря — потому что, стоило ступить на землю, как ослабевшие колени предали, и я полетела прямо в объятия одного из людей в черном. Он быстро привел меня в вертикальное положение, но отпускать уже не стал.
Я попыталась отлепить лицо от мужской груди и осмотреться. Правда, оценить обстановку не успела, потому что взгляд зацепился за высокую фигуру мужчины на крыльце. Он стоял и, не мигая, смотрел прямо на меня. Остро, но не выражая никаких эмоций.
Я отметила светлые волосы, костюм песочного цвета, руки, небрежно засунутые в карманы брюк и в целом какую-то расслабленную позу. Блондин слегка облокотился плечом о кирпичную колонну, наблюдая за нашим приближением. Несмотря на кажущуюся расслабленность, от него исходила аура властности и силы. А еще холода. По телу пробежал озноб. Я невольно опустила глаза, приблизившись.
— Наверх, — коротко приказал голос, царапнув хриплыми нотками. И мы пошли наверх — я, моя поддержка в виде одного из Костюмов и, собственно, замороженный блондин.
Меня настойчиво втолкнули в какую-то комнату, а следом зашел и босс.
Дверь за спиной захлопнулась, а щелчок замка заставил вздрогнуть. Мне уже было очевидно, что происходящее как-то связано с Максом. Ведь это его преследовали? Или нет?
Я затравленно огляделась. Обстановка не обещала никаких ужасов: самый обычный интерьер, разве что подобранный с заметной элегантностью. Белая кровать с мягким изголовьем, в изножье которой стояла кушетка, обитая белоснежной экокожей. Белый же пушистый ковер на полу. У окна небольшой столик, уставленный разномастными бутылками. В дальнем углу две двери.
Я неуверенно взглянула на своего похитителя, не понимая, чего от него ждать. Он, в свою очередь, изучал меня. Взгляд скользил по фигуре, особо ни на чем не задерживаясь.
В любовных романах герой-любовник обычно изучает фигуру героини лениво и не торопясь. В моем же визави не было и намека на любовный интерес. Цепкий взгляд быстро выхватывал детали — грязные шорты, глубокий порез и ссадины на бедре, кровоточащие ладони и запекшуюся кровь на губе. Закончив исследование, мужчина быстрым шагом пересек комнату и скрылся за одной из дверей. Мелькнули детали душевой кабины. Ага, там у нас санузел.
Через мгновение он вернулся с чемоданчиком в руках, схватил за локоть и потянул в направлении кушетки. Меня пришлось практически волочь, потому что ноги предали, подгибаясь на каждом шагу.
Не очень вежливо толкнув на сиденье, блондин проворно открыл чемоданчик, достал какой-то флакон и без предупреждения вылил на рану на ноге почти всю жидкость.
— Твою ж мааать! — заорала я, вскакивая. Бедро обожгло, как будто его посыпали солью, боль распространилась на всю ногу. Перекись, чтоб ей! Он идиот?!
— Сядь! — повелительный тон не оставил выбора. Истязатель невозмутимо поднялся, подошел к столику у окна, плеснул в стакан чего-то янтарного и вернулся.
— Выпей, — протянул мне жидкость. Спорить я не стала, подозревая, что это не отрава, а всего лишь алкоголь. Поднесла стакан к губам и принюхалась. Похоже на коньяк.
— А коктельчика нет? — пискнула вообще не знаю зачем.
— Коктейли убийственно действуют на печень. Если пить, то чистые напитки, — менторским тоном сообщили мне.
— Я вообще не хочу пить, — я попыталась воспротивиться и встать. Тяжелая ладонь на моем плече немедленно пресекла попытку.
— Захочешь. И лучше залпом.
Взглянула на мучителя исподлобья, затем быстрым движением опрокинула в себя грамм пятьдесят крепкого и ароматного сорокаградусного напитка. Залпом я не пила никогда, поэтому ожидала, что горло непременно обожжет. К моему изумлению, жидкость лишь мягко согрела рот, затем пищевод и обосновалась в области живота.
Хорошо легло, на голодный-то желудок! Да и ускоренный в результате выброса гормонов стресса метаболизм явно способствовал быстрому усвоению алкоголя. В голове почти сразу стало тесно и мягко, как в пакете с попкорном в микроволновке. Я вздохнула, кажется, непроизвольно расслабив плечи. С наслаждением помассировала шею и мучительно застонала. Оказывается, все это время мышцы находились в диком напряжении. Боль в ноге отошла на второй план, а на первый вышла усталость.
Поняв, что убивать меня не собираются, я осмелела, заглянула в аптечку и выудила одноразовую стерильную повязку. На ране все еще оставалась запекшаяся кровь. Я неуверенно взглянула в сторону ванной комнаты, затем на мужчину, который стоял в одном шаге от меня и сверлил глазами. Молча. Лишь приподнял бровь и слегка кивнул.
Я поднялась, оказавшись в опасной близости от монументального тела, которое передвигаться, видимо, вообще не собиралось. Мне даже показалось, что мужчина намеренно пытается подавить меня своими габаритами.
Бочком, стараясь не задеть его некоторыми естественными выпуклостями тела, проскользнула в ванную.
Огляделась. Хром и белый мрамор. Как лаконично. Душевая кабина соседствовала с раковиной. Поодаль расположилась ванна в таком же строгом стиле, как и все остальное. Именно туда я и направилась.
Отмывать грязь и кровь с открытой раны адски больно. Но потерять ногу из-за гангрены, наверное, больнее. Выхватила взглядом дозатор с мылом, вымыла сначала руки, затем выдавила немного на ладонь и, стиснув зубы, намылила ногу.
— Ммммыыыааа, б…лииин, — девушки не матерятся, девушки не матерятся, девушки не матерятся. Повторяя это, как мантру, я с наслаждением подставила ногу под холодную воду. Странное сочетание жгучей боли и холода заставило почувствовать себя живее всех живых. Даже доля оптимизма вернулась. Струйка воды стекала по ноге, пока из грязно-красной не стала прозрачной. Из аккуратной стопки полотенец — разумеется, белых! — я вытащила одно поменьше, промокнула рану. Невольно поморщилась от вида испорченного белоснежного полотенца. Ну и ладно, нефиг похищать невинных девушек.
Выглядело все лучше, чем я ожидала. Как-то в детстве я сильно порезала палец ножом, повредив плоть прямо до кости. Зажило, конечно, но на второй фаланге указательного пальца до сих пор осталась полоска шрама. Сопоставив нынешнее повреждение со старым, пришла к выводу, что порез даже не так глубок. Но без следа не заживет, увы. Со вздохом наклеила стерильную повязку.
Наконец взглянула в зеркало. О, боги! Обычно светлая кожа приобрела сероватый оттенок, вокруг глаз образовались круги из потекшей косметики, а разбитая нижняя губа опухла. Прическа больше напоминала птичье гнездо, а сама я в целом являла собой идеальный образчик чучела. Причем, чучела, которое весь сезон продержали под дождем и жарким солнцем, а затем предали урагану и выкинули на помойку, где трудолюбивые мыши устроили из него гнездо.