Все картины Ларисы были фантастическими, что несколько напрягало Руслана, предпочитавшего ясные, понятные, детально прорисованные натюрморты, портреты и пейзажи. Хотя она работала много и самозабвенно, он очень сомневался в том, что кому-то придется по душе ее творчество. Какой-то сюрреализм с абстракцией вперемешку. Такое может позволить себе именитый художник, картины которого приобретаются в зависимости от степени его раскрутки средствами массовой информации. Их покупают не столько настоящие ценители искусства, сколько желающие удачно вложить деньги. Но кто станет тратиться на полотна никому не известной Ларисы Васиной?
Хмурясь, Руслан постучал и вошел в комнату Мити.
— Чего в темноте сидим?
— Спать собрался.
— Так рано?
Руслан щелкнул выключателем. Митя, совершенно одетый и даже обутый, сидел на раскладушке.
— Она уехала? — спросил он.
— Уехала, — подтвердил Руслан.
— Это хорошо. Не хотел, чтобы она видела меня в таком состоянии.
— Что случилось? Плохи дела?
— Хуже не бывает, — произнес Митя бесцветным тоном.
— Это был лучший прыжок в твоей жизни, — заверил его Руслан, откашлявшись. — Несмотря на джип. Лара сказала, ты впритирку пронесся. Чудом не зацепил.
— Какой джип?
— Китайский, кажется, гм. Он прямо перед трамплином стоял.
— Да? Не заметил.
Отвернувшись, Митя принялся раскладывать вещи на самодельные полки.
— И приземлился ты идеально, — сказал Руслан, наблюдая за его нервными движениями.
— Мой отец был мясником, — глухо произнес Митя. — До сих пор туши ворочает. А мать билетерша в театре. Сколько их помню, они мне постоянно твердили: не высовывайся, сынок, главное — не высовывайся. Будь как все. Звезд с неба хватать не будешь, но зато и не пропадешь. — Он повернулся к Руслану. — А я хочу звезд! Хочу!!
— Что случилось? — выслушав, тихо поинтересовался Руслан.
Митя подошел, словно сомнамбула, покрутил пуговицу на нагрудном кармане друга и, опустив голову, признался:
— Меня задержали. Мотоцикл конфискован. Права отобрали.
— Надолго?
— Я сопротивление оказал. — Митя машинально прикоснулся к свежей ссадине на скуле. — Так что… навсегда.
— Ничего, — пробормотал Руслан, на которого опять напал кашель. — Выкупим, как только деньги получим. Ты Захарову звонил?
— Несколько раз. Сначала он ответил, а когда услышал, кто я такой и чего хочу, отключился и заблокировал меня к такой матери. Так вот!
— Сейчас я попробую.
Можно было этого не делать. История повторилась.
— Ругается, — сообщил Руслан, держа мобильник на ладони. — Такое впечатление, что слыхом не слышал ни про прыжок, ни про деньги.
Митя опять занялся своими пожитками.
— Я Гришина найду, — произнес он твердо. — Этот подонок мне ответит.
— Нам, — поправил Руслан. — Нам ответит.
XIV
Они встретились только неделю спустя. Разыскать Гришина не составило труда, но следовало поймать его вдали от посторонних глаз, чтобы не вырвался и не смог позвать на помощь. Попадать в полицию Мите было нельзя, второе задержание могло закончиться сроком за злостное хулиганство.
Задачу осложняло то обстоятельство, что Гришин почти всюду таскался либо с девицами, либо с приятелями и зачастую выбирался из дома лишь за полночь, совершая рейды по ночным клубам и прочим увеселительным заведениям.
И все же: сколько веревочке ни виться…
Друзья отловили Гришина в торговом центре, куда он привел подружку, чтобы поводить ее по бутикам. Улучив момент, когда девушка задержалась в магазине белья, Митя и Руслан приступили к операции.
До этого они держались на приличной дистанции от объекта наблюдения, не слишком отставая, чтобы быть наготове. Гришин слежки не замечал, занятый разглядыванием то подружки, то продавщиц. Но в магазине белья ему что-то не понравилось, а может, просто, как многим мужчинам, не хотелось, чтобы его заподозрили в чрезмерном увлечении предметами женского туалета.
— Ты слева, я справа, — предупредил Митя, тронувшись с места и ускоряя шаг.
Все было оговорено заранее. Друзья деловито приблизились к Гришину с обеих сторон, подхватили под руки и повели к служебному выходу.
— Что вы делаете? — спросил он скорее удивленно, чем испуганно.