— У вас нет никакой фантазии. Я бы придумал для вас более изощренный способ казни.
Усилием воли Эмили сдержала бешенство.
— Ваши деньги вы получите только после благополучной посадки в срок.
— Я и не ждал от вас аванса. Идемте внутрь.
Крохотный жилой отсек «Крейсера» состоял из пилотской рубки, соединенной коридором со склад-отсеком, и двух пеналообразных кают по бокам коридора.
— Я обычно выбираю правую каюту, — сказал Уайт. — Так что на вашу долю остается левая.
Эмили заглянула внутрь. Почти всю каюту занимало универсальное приспособление, используемое в качестве мебели на малогабаритных кораблях: нажатием кнопки его можно превратить в койку, кресло или стол и стул. В данный момент это была койка, и длины каюты едва хватило бы, чтобы вытянуться на ней в полный рост.
— Этот карман вы называете каютой? Она запирается изнутри?
— Вы боитесь, что я стану приставать к вам во время полета? Спешу вас разочаровать — этого не случится.
— Я никого не боюсь, тем более вас, мистер Уайт. Но на всякий случай хочу заметить, что, если со мной что-нибудь случится, Астропол достанет вас из черной дыры.
— Не сомневаюсь. В течении ближайших восьми часов можете тешить себя этой мыслью. Из других развлечений могу предложить видео и музыку, — Роберт показал соответствующие кнопки. — Да, и если вам будет совсем скучно, нажмите эту кнопку — для связи со мной.
— Вы, кажется, сказали — полет продлится восемь часов?
— Совершенно верно.
— Тогда можете не беспокоится — за это время мне не станет скучно до такой степени.
Роберт не счел нужным парировать и повернулся, чтобы уйти.
— Подождите!
— Да?
— Сколько лет вашему летательному аппарату?
— Двигатель у него совсем новый.
— Зато остальное, вероятно, времен высадки Армстронга на Луну. Когда, по крайней мере, он проходил последний техосмотр?
— На провокационные вопросы не отвечаю.
— Сама не понимаю, почему я с вами связалась.
— Потому что больше не с кем. Пристегнитесь, через пять минут взлетаем.
2
Предсказание Эмили не оправдалось: через семь часов она все-таки нажала кнопку связи.
— Я вижу, вы все же соскучились, — отозвался Роберт.
— За те деньги, что я вам плачу, вы должны лучше развлекать меня. Фильмы у вас на борту — такое же старье, как и сам корабль. Может, вы расскажете мне что-нибудь поновее?
— Например?
— Вам приходилось бывать в Дальнем космосе?
— Вас, видимо, интересует, не встречался ли я с коррингартцами? Должен сказать, я побывал во многих мирах, но этой встречи мне удалось благополучно избежать.
— Это понятно. Однако я думаю, что здесь, возле Границы, о них знают достаточно.
— Разве на Земле о них не знают?
— В последние годы на Земле считается дурным тоном говорить о войне. Люди хотят наслаждаться жизнью, им неприятно сознавать, что в Дальнем космосе не все в порядке. Все делают вид, что никакой войны нет. В учебниках ей посвящена одна фраза, что-то вроде «Земля оказалась втянутой в военный конфликт с Империей Коррингарт, принявший в результате Бетельгейзианских соглашений характер локальных стычек на Границе.»
— И это все?
— Специалисты, конечно, знают больше.
— Тогда можете считать меня специалистом. Да, здесь мы все информированнее. Хотя я не уверен, что даже специалисты могут все вам разъяснить. Вся история с Коррингартской Империей — сплошная нелепость.
— Почему?
— Начнем с того, что разумная жизнь — большая редкость во Вселенной. За все время исследования космоса мы обнаружили немало планет с биосферами, но лишь на нескольких из них местные жители добрались хотя бы до бронзового века. Фактически Коррингарт — единственная цивилизация нашего уровня. По идее, нам ничего не мешало разойтись мирно, двум цивилизациям хватит простора в Галактике для экспансии. Однако они напали на нас и не желали слушать ни о каких переговорах, пока мы не приперли их к стенке. Сам по себе этот факт опрокидывает вековые теории. С давних времен существует тезис о невозможности звездных войн: цивилизация, не сумевшая обуздать свою агрессивность, уничтожит себя раньше, чем сумеет выйти в Большой Космос. Здесь же мы имеем случай, когда технический прогресс на сотни лет опережает социальный. Звездолеты, компьютеры, галактическая экспансия — и все это в средневековой империи с абсолютной монархией и феодальной иерархией!
— Неужели их технический уровень не уступает нашему?
— Уступает, но не одной техникой выигрывается война. Мы, люди, за последние столетия стали слишком высоко ценить свою жизнь. У них иной подход. Против одного нашего автоматического истребителя они выставляют десяток пилотируемых. Каждый из них в отдельности не продержался бы и десяти секунд, но все вместе они одерживают верх. В итоге мы теряем дорогую технику, а они — дешевую плюс несколько солдат. Они несут потери в живой силе, немыслимые при демократии.