— Мисс Клайренс! — крикнул он, и репродукторы разнесли его голос по всему кораблю. — Вы живы?
Некоторое время тянулось томительное молчание, а затем из панели связи донесся неуверенный голос:
— Кажется, да. Я, видимо, уже начинаю привыкать к посадкам по-уайтовски.
Тревога Роберта моментально сменилась раздражением.
— Черт возьми, вот ведь женская логика! Да с другим пилотом в такой ситуации вы бы вообще не сели!
— Я и с вами могла не дожить до посадки. Это просто чудо, что, когда все это началось, я лежала на койке и успела схватиться за ремень. Но все равно я вся в синяках.
Роберт хранил оскорбленное молчание, вращая верньеры внешних детекторов. Коррингартская база была совсем рядом, и очень странно, что он до сих пор не поймал ни одного сигнала…
— Ну ладно, Роберт, я понимаю, что вы сделали, что могли. Расскажите же, где мы и что происходит?
— В двух словах ситуация такова. Сэндерс мертв, а мы совершили вынужденную посадку на имперской планете. В настоящий момент мы сидим по уши в болоте — точнее, по носовой отсек. Само по себе это не опасно — положение наше устойчиво, и мы в любой момент можем взлететь. Но недалеко имперская база, а кроме того, рубка разгерметизирована и центральный пульт поврежден. Сейчас я пытаюсь определить масштабы повреждений. Можете пока отдыхать. Кстати, где вы?
— Я перебралась в свою старую каюту… Послушайте, а вам обязательно заниматься ремонтом на планете? Вы же говорите, мы можем взлететь. Может, лучше заняться пультом на орбите? Я имею в виду, мне не нравится соседство коррингартской базы.
— Ну нет, неисправный пульт — не такая вещь, с которой стоит выходить даже в околопланетный космос, и я не хочу делать ремонт в скафандре. К тому же на орбите нас засекут скорее, чем у себя под носом, в болоте — если, конечно, до сих пор не засекли, что выглядит странно… Вообще с этой базой что-то не так: она не дальше чем в десяти километрах, а я все еще не могу обнаружить никаких сигналов. Впрочем, мы ведь уже не в коррингартском тылу, а в Дальнем космосе, и база вполне может хранить радиомолчание, если они по каким-то причинам не приняли трансграмму Сэндерса — а судя по всему, так оно и вышло. Но как они могли не заметить космический корабль, да еще садившийся так, будто он терпит бедствие… Они давно должны были выйти на связь и спросить, что случилось — ведь они считают нас своими…
43
Наконец Эмили наскучило страдать в одиночестве, и она поднялась в рубку. Роберт, обернувшись на звук открывшейся двери, заметил, что дочери Клайренса действительно досталось: она прихрамывала, и скулу ее пересекала красная полоса — очевидно, след удара о койку. Эмили остановилась, с отвращением и любопытством глядя на труп Сэндерса и, видимо, не решаясь через него переступить.
— Вот видите, до чего доводит американское стремление всегда быть первым, — нравоучительно изрек Роберт. — Еще недавно вы не знали о людях, работающих на Коррингарт. Полюбуйтесь на одного из них. Его кровь такая же, как у любого человека, он рос и учился, как другие, и даже проходил проверку на брэйнсканере при поступлении на службу. А потом решил, что его карьера продвигается недостаточно быстро…
— Неужели ему тоже платили редкими элементами? — спросила вдруг Эмили. Роберт улыбнулся такой наивности.
— Нет, конечно. Империя расплачивается натуральным продуктом лишь с самыми крупными своими партнерами. А те уже переводят деньги на счета мелкой сошки вроде Сэндерса… Пожалуй, надо убрать его отсюда, пока не начал разлагаться.
— Очень хорошая мысль. Когда вы думаете этим заняться?
— Как только мы отправимся в экспедицию.
— Мы? В экспедицию?
— Видите ли, рубка серьезно повреждена. Мы еще можем кое-как выйти на орбиту, но о межзвездном перелете не может быть и речи. Здесь ремонту на несколько дней, причем на борту нет нужных мне деталей.
— Где же вы их возьмете?
— Очевидно, на всей планете есть только одно подходящее место — имперская база.
— Но это же безумие!
— Вовсе нет. Я все больше склоняюсь к мысли, что база в настоящий момент… не функционирует.
— Вы хотите сказать — разрушена?
— Может быть — вспомните, как это случилось с земной базой в аналогичном районе космоса. А может, какая-нибудь эпидемия или срочная эвакуация по неизвестной нам причине… Мало ли что могло случиться. Разумеется, мы примем все меры предосторожности. Скафандры, оружие…
— Вы говорите — мы. Вы уверены, что мы должны пойти оба?
— Я не думаю, что вас следует отпускать туда одну, тем более что вы не знаете, какие детали мне нужны, — невозмутимо ответил Роберт и обернулся, чтобы насладиться произведенным эффектом. Эмили успела сменить раздраженную гримасу на презрительную.
— Я снова повторю вам — я не намерен вдвое сокращать свою армию, — серьезно добавил пилот. — И так будет до тех пор, пока мы не доберемся хотя бы до Среднего космоса.
— Мне казалось, вы заинтересованы в моей безопасности, — неприязненно заметила Эмили.
— Конечно; но не больше, чем в своей собственной.
— Но как вы намерены выйти наружу? Наш шлюзовой отсек глубоко в болоте.
— Верно, но в носовом есть аварийный выход, он прямо над рубкой. Что же касается форсирования болота, то я надеюсь подыскать что-нибудь в местном арсенале спасательных средств — здесь он богаче, чем на нашем прошлом корабле.
В конце концов Эмили пришлось в очередной раз смириться с неизбежным.
— Когда вы хотите отправиться? — покорно спросила она.
— Ну, мне надо еще кое с чем здесь разобраться… да и отдохнуть перед дорогой не помешает. Думаю, часов через шесть.
— Надеюсь, это будет не ночью?
— О, об этом не беспокойтесь. Я уже провел кое-какие астрономические наблюдения. День на этой планете длится почти двести часов… а сейчас только полдень.
— Вы говорите, до базы десять километров. Может, стоит перелететь поближе?
— Вы знаете, мне все больше нравится положение нашего корабля. Он прекрасно замаскирован: деревья загораживают его с земли, а его нос, торчащий из болота, трудно заметить сверху. К тому же с этими повреждениями полет в горизонтальной плоскости практически невозможен.
— Понятно… — Эмили повернулась, чтобы выйти из рубки. На пороге она остановилась, пораженная неожиданной идеей.
— Роберт! А почему мы должны выбираться отсюда самостоятельно? Ведь у нас есть транспередатчик! Мы можем просто вызвать помощь!
— Не думайте, что эта мысль не приходила мне в голову, — ответил пилот. — Вообще-то нам пришлось бы несколько дней дожидаться помощи на вражеской планете, причем без бортового оружия… Но дело даже не в этом. Панель транссвязи полностью выведена из строя. Я не смогу починить ее ни сейчас, ни после похода на базу.
44
Шесть часов истекли. За это время Роберт успел полностью определить все повреждения и даже устранить некоторые из них, а также подготовить все для экспедиции. Среди снаряжения он отыскал короткие и широкие лыжи — по-видимому, с их помощью можно было перебраться через болото. Земляне не могли воспользоваться скафандрами корабля — разница в анатомии людей и коррингартцев не слишком велика, но все же существенна — но Роберт использовал шлем одного из них, чтобы починить свой собственный. Взял он также и ранцы. Однако приделать к земному скафандру коррингартские регенераторы воздуха так и не удалось, поэтому пилот смирился с необходимостью дышать воздухом планеты в респираторном режиме. Выполнил Уайт и еще одну, малоприятную задачу: избавился от трупа. Он вытащил тело Сэндерса через аварийный люк и столкнул в болото без каких-либо слов и церемоний; Роберт не видел смысла в ритуалах, да и, к тому же, коррингартский шпион, по его мнению, и не заслуживал лучшего погребения. Исполнив все это, Уайт вздремнул; разбудил его сигнал часов, чей аккумулятор, конечно, снова был заряжен.
Теперь Эмили уже была рада экспедиции: дочь миллиардера страдала от скуки. Правда, она не хотела брать с собой тяжелый бластер, полагая, что с нее вполне довольно пистолета; но пилот настоял, что на чужой и враждебной планете оружие не бывает лишним.
Как и предполагал Роберт, земляне благополучно форсировали болото и добрались до внутренней кромки кольцевого леса. Здесь они оставили лыжи и страховочный трос, другой конец которого был закреплен в тамбуре аварийного выхода. Деревья в лесу были не выше тридцати футов, зато толстые и необычайно ветвистые; ветви начинали расти у самой земли и переплетались так густо, что у Роберта даже мелькнула мысль, что весь этот лес — это единый организм, одно многоствольное дерево или гигантский куст. Он попробовал раздвинуть ветки, но они даже не шевельнулись. Пилот снял с плеча бластер, но затем передумал и обратился к Эмили: