Наконец Клайренс вызвал его в последний раз.
— Завтра вы вылетаете на одну из планет Ближнего космоса, где расположен завод, построивший корабль. Там вы познакомитесь с остальными членами экипажа и закрепите свои навыки на реальной технике. Через восемь дней ваш старт в Дальний космос. Вот, — Клайренс протянул пилоту пакет, — здесь все ваши инструкции. Ковальски также передаст вам опломбированный металлический контейнер и запечатанный конверт; эти вещи предназначены для императора. Содержимое конверта превратится в пыль через четыре минуты после вскрытия; этого времени достаточно, чтобы снять копию. («А сам ты, конечно, не оставишь улик», — подумал Роберт.) Помимо всего прочего, там описано, как вскрывать контейнер, чтобы его содержимое не постигла та же участь. От этого зависит успех миссии. Вам все ясно?
— Каково разграничение полномочий между мной и Ковальски?
— Вы отвечаете за дипломатическую сторону операции, он — за военную. В спорных ситуациях приоритет у него. Кроме того, он может использовать ваши навыки пилота, — и, заметив мелькнувшее на лице Роберта выражение, Клайренс с усмешкой добавил: — Вам не нравится Ковальски?
— Я вообще не люблю военных. И, кстати, почему вы сделали своим доверенным лицом славянина?
— А что вы имеете против славян?
— Ну… — Роберт пожал плечами, — как там у Киплинга: «Запад есть Запад, Восток есть Восток…», а славяне — ни то, ни се… Они, конечно, создали великую культуру, но нельзя забывать, что они чуть не погубили цивилизацию и в конце концов довели собственную нацию до полного упадка.
— Ну что ж, — сказал Клайренс, — вы любите литературу, и я отвечу вам метафорой. Люди Запада — кошки, гуляющие сами по себе, индивидуалисты, блюдущие лишь собственные интересы и всегда готовые повести свою игру. Азиаты — змеи, скользящие в траве, бесшумные, изящные, коварные; никогда не знаешь, что ждать от них в следующую минуту. И лишь из славян получаются верные сторожевые псы.
В интонации миллиардера Роберт почувствовал угрозу. Ему вспомнилось запечатанное письмо для императора. «Подателя сего предать немедля смерти без суда» [Шекспир, «Гамлет»] — какова вероятность, что там написано именно это? С точки зрения наихудшего сценария…
— Вы, конечно, понимаете, — решил напомнить он, — что если со мной что-нибудь случиться, нежелательная для вас информация окажется в газетах.
— Вы, конечно, понимаете, — в тон ему ответил Клайренс, — что, если нежелательная информация попадет в газеты, с вами что-нибудь случиться.
— Равновесие страха, — усмехнулся Роберт, — что ж, это не раз спасало мир. И кстати, о спасении мира: не кажется ли вам, что теперь, когда мы знаем, кто стоит у руля Коррингарта, можно положить конец войне? Не то чтобы мне не давали покоя лавры миротворца… — поспешил откреститься он от филантропических побуждений.
— Прекратите, наконец, смотреть на мир глазами желтой прессы! — воскликнул Клайренс с раздражением. — По-вашему, все беды в Галактике происходят от алчных магнатов. Да будет вам известно, легальная торговля выгоднее войны, и, полагаю, мой дядя понимает это не хуже меня. Но он, очевидно, тоже не всесилен, он стоит во главе агрессивной феодальной империи, в которой война считается самым подходящим занятием для благородных господ. Он не мог переделать древнюю традицию в столь короткие сроки, и вынужден идти на поводу у собственного дворянства. Впрочем, — добавил миллиардер, — полагаю, в критической ситуации вы будете вести себя так же, как он: думать не столько об интересах человечества, сколько о своем острове.
— Я этого и не скрываю, — ответил пилот.
71
Экспериментальный корабль назывался «Призрак» — это название не было данью романтике, а просто отражало способность корабля становиться невидимым для любых систем обнаружения. В состав экспедиции, помимо Уайта и Ковальски, входило еще восемь членов экипажа (два пилота, два медика, трое инженеров разной специализации и капитан Спирит — Роберт так и не узнал, настоящая ли это фамилия или производная от названия корабля [spirit (англ.) — дух] — и шестеро подчиненных Ковальски. Общение с ними не доставляло Роберту удовольствия: он не любил получать ответы типа «вам незачем это знать». Наконец все приготовления были закончены, и «Призрак» покинул базу в Ближнем космосе. Для своей массы это был очень быстроходный корабль; уже через трое суток он вынырнул из транспространства возле самой Границы, рядом с последним форпостом «Клайренс Энтерпрайзис» в Среднем космосе. Здесь звездолет дозаправили — иначе топлива не хватило бы на обратный путь. Эта операция заняла чуть больше получаса и проводилась полностью автоматически; возможно, на планете вовсе не было людей. «Призрак» снова ушел в транспространство без всяких прощальных напутствий и пожеланий удачи; у Роберта холодело в животе при мысли о том, где им предстоит вынырнуть. На этот раз полет должен был занять пять дней; этот срок вынужденного бездействия показался Уайту невыносимо долгим. Он думал об экспедиции Ричарда Клайренса, у которой тот же путь занял куда больше времени; многие месяцы мчались они в транспространстве на куда менее надежных кораблях, навстречу неизвестности, имея не так уж много шансов вернуться обратно… но эти мысли не приносили облегчения, и на второй день Роберт сказал себе, что ему нет дела до скептических усмешек Ковальски и остальных, так что он может воспользоваться имевшейся на борту анабиозной камерой и переждать неприятные дни. Но, поразмыслив еще, он отказался от этой идеи: беспомощный человек в анабиозе может стать слишком сильным искушением для людей вроде Ковальски; в его тело, например, могут имплантировать что-нибудь не слишком полезное. Несомненно, если бы существовало подобное распоряжение Клайренса, оно все равно было бы выполнено; но сторожевой пес может укусить и без приказа хозяина, из одной личной преданности, а к хищникам не стоит поворачиваться спиной. Поэтому почти весь полет Роберт просидел в своей каюте, пытаясь отвлечься дешевыми фильмами и компьютерными играми.
Наконец сигнал внутренней связи известил об окончании перелета. Корабль вышел из транспространства; Роберт прошел в центральный отсек, где уже собрались все, кроме занятых в рубке пилотов.
— В заданное время в заданном месте, — удовлетворенно констатировал капитан, глядя на дисплей. — Мы в межзвездном пространстве. До ближайшей звезды — 1,9 световых года, до Гхордерата — 2,5. На таком расстоянии нас не обнаружит ни один детектор, даже при отключенных защитах это трудно сделать.
Роберт молчал, вглядываясь в усеянную звездами тьму обзорного экрана. После Ричарда Клайренса так далеко еще не забирался никто, кроме военных разведчиков… и, вероятно, китайцев где-то на другом конце достижимого космоса. У китайцев ведь не нашлось собственного Ричарда Клайренса, их экспансию не ограничивает враждебная цивилизация. Впрочем, китайцы, как обычно, не афишируют своих достижений, и насколько далеко они продвинулись, знают только парни из ЦРУ, а никак не простой пилот Роберт Уайт.
— Мы будем возвращаться в близкую к этой точку пространства через каждые 36 часов, — повторял капитан то, что Роберт уже знал из своих инструкций. — Вам не следует подавать никаких сигналов: мы сами обнаружим ваш челнок. В экстренной ситуации вы можете отправить трансграмму на базу в Среднем космосе, а они переправят послание нам. У вас хватит энергии на одну транспередачу, если, конечно, коррингартцы не поделятся. Вы помните координаты базы?