— Враждебных роботов нет, Мопс? — уточнил я, на всякий.
— Никак нет, товарищ Жора! — отрапортовал БВМ. — Тринадцать единиц красноармейской техники атаковали транспортное средство Вездетанк, несмотря на транслирование опознавательных кодов. Были уничтожены ещё до остановки транспорта, согласно вашим распоряжениям!
— Это ты молодец, — признал я.
— Служу Советскому Союзу!
Через десяток минут всполошённые нами склопендры перестали полошиться, уйдя на удобрения.
А вокруг нас стояло два десятка роботов Красной Армии, поводя корпусами. И вот надо было бы быть последним дураком, чтоб не попробовать этим воспользоваться. Потому что их хотя бы относительная вменяемость была налицо: на нас они не нападали. А это два десятка боевых роботов на атомных батареях… Это можно, просто как на прогулке, дойти до Нижневартовска. Ну, не совсем так, конечно. Но близко к тому.
— Я выйду. Попробую с ними поговорить, — озвучил я.
— Жора, во-первых…
— Свет, они нас не атакуют. Технику — не атакуют, получив красноармейское опознание. Как, ты думаешь, они отреагируют на лейтенанта Красной Армии? Какой процент опасности?
— Двенадцать процентов вероятности сбоя в ваш адрес, товарищ Жора!
— Семь с половиной, Жор.
Произнесли это Светка с Мопсом буквально в один голос, замерли, после чего начали то ли ругаться, то ли диспутировать.
— Откуда двенадцать, Мопс? Две сотни лет, кривая Кривошеева, фон…
— Товарищ Света, вынужден указать, что фон в регионе города Новый Одес не позволяет анализировать на основании кривой Кривошеева! Вы не учитываете то, что он был гораздо выше и постепенно снижался?
— Пусть так, Мопс, но наведённая радиация, регулярное регламентное обслуживание роботов в защищённой мастерской…
В общем — не вполне моя сфера, конечно. Но многое я понимал. И искренне наслаждался, если честно, ностальгируя. Как будто оказался с товарищами на Нитронске, ну и решаем мы, как очередную проблему мироздания решить. Тупо посмотрели, что к чему, ну и думаем, как курочить. Чтоб Нитронск при этом не развалить, ну и самим не помереть — тоже фактор значимый.
А ещё КМС по СамБО в этих научных диспутах — незаменимая вещь. Не сразу, конечно. Первое время все даже на “вы” и почти без мата. А вот через часок, во время перехода к прениям, очень СамБо пригождалось и помогало установить научную истину. А потом вваливались ДРуГ-06 с транквилизаторами (ну, случайно тело-другое-третье в стенку врежется, ещё какая неприятность случится, тревога поднимется) и вязали. Тащили скорбный груз из десятка-другого вяло переругивающихся тел научных сотрудников в административную часть. А там зам по дисциплине Кондратенко устало устраивал разнос. Смотрел на наши полные научно-исследовательских фингалов и раскаянья физиономии, выслушивал наше: “да никогда больше!” — махал рукой… И до следующего месяца, хех.
— Ладно, вы тут пока пообщайтесь, — наконец негромко произнёс я. — А я пойду проверю. И ты, Бейго, тоже оставайся, я даже не думаю, что буду выходной люк Вездетанка покидать, — сообщил я заскулившему собакену.
— Эээ…
— Товарищ Жора…
— Десять процентов, не больше. Для носителя красноармейского идентификатора. Риск — приемлемый. Польза — неоспорима. Я — пошёл, — озвучил я и пошёл.
Не то, чтобы я бесстрашно не боялся. Я не боялся довольно страшно, всё же схлопотать из двадцати-тридцатимиллиметровочки в организм — удовольствие ниже среднего. Сам не пробовал, но слухи ходили упорные.
При этом, я собирался выходить на контакт с роботами на пороге люка, в форсажном режиме. И сныкаться за броню, если что. В общем, учитывая десять процентов вероятности самой атаки — реальная опасность меньше процента. А в таких условиях не попробовать — просто идиотизм.
Высунулся я из люка. Роботы повернулись и отвернулись. И всё. Не понял!
— Я лейтенант Красной Армии, Георгий Верхазов! — рявкнул я громко. — Роботы Красной Армии — опознайтесь! И переходите под мое непосредственное командование, — дополнил я, мысленно примеряя на себя мантию Урфина Джюса из детской сказки.
— Лейтенант Верхазов, вы идентифицированы, — проскрипел один из тракторов. — Ваш приказ невыполним.
— Что значит невыполним?!
— Распоряжение военного коменданта Нового Одеса полковника Сидорова: удерживать позицию, охранять город. В сношения с представителями иных родов войск не вступать, подробных докладов о бригаде не предоставлять.
— Офигеть! А если вам другой полковник прикажет?!
— Ваше звание, товарищ лейтенант Верхазов — лейтенант Красной Армии Космических Войск.
— Вот спасибо, просветил, — буркнул я.
— Служу Советскому Союзу!
— Служи, служака, — вздохнул я, забираясь в Вездетрактор.
— Обидно, — озвучила Светка.
— Да я вообще не понимаю, — возмутился я. — Срок исполнения приказа, анализ тактической обстановки! Не знаю с чего этот Сидоров отдал такой приказ, да и когда…
— Докладываю, товарищ Жора: платформы ТРАКТОР не раскроют подобные детали при наличии приказа от коменданта!
— Да это-то я понимаю. Не понимаю, с чего они не перешли в режим ожидания приказа через столько времени!
— ЭВМ, Жора.
— Не аргумент, Свет. Есть устав, есть нормативы работы роботов. Я с красноармейскими толком не связывался, но Мопс, что думаешь?
— Срок действия приказа без подтверждения — сорок лет, товарищ Жора! Либо приказ был отдан в этот период, либо имел подтверждение!
— Ну в этот период — практически нереально. А подтверждение… Слушай, а кто-то, кроме офицера Красной Армии, мог отдать подтверждение?
— Так точно, товарищ Жора! Тактический БВМ уровня штаба района, стратегический БВМ любого уровня!
— И выходит, — протянула Светка, — что либо у них всех двадцати произошёл одинаковый сбой…
— Это могло бы быть, если бы была ошибка программирования, Свет. Мопс, эта двадцатка из разных бригад?
— Так точно, товарищ Жора.
— В общем — нет, одинаковый сбой у двадцати роботов, из разных бригад, от ионизации… Так просто не бывает.
— Крайне маловероятно, — кивнула Света. — Либо у нас есть рабочий красноармейский БВМ, подтверждающий приказ. Так, Мопс?
— Весьма вероятно, товарищ Света. Либо офицер Красной Армии званием не ниже полковника.
— Так, это… да чёрт знает, в такое верится даже меньше, чем в одинаковую ошибку, — махнул я рукой. — Мопс, сколько роботов отзываются на запрос сейчас?
— Сто восемьдесят шесть единиц, товарищ Жора.
— А у них даже не спросишь, что здесь и как, — вздохнул я. — Ладно, атаковать нас никто не атакует. Давайте расслабляться и отдыхать. Мопс на дежурстве.
— Слушаюсь, товарищ Жора!
Ну и перекусили, отдохнули, поспали. Вот вообще ничего не указывало на то, что мы в довольно неприятном и опасном месте. Несмотря на какие-то дурацкие приказы, тракторы, периодически отстреливающие сколопендр, выдавали Мопсу предупреждение об открытия огня и цели. То есть мы даже не просыпались, просто получив с утра доклад о “уничтожении силами обороны Нового Одесса шестнадцати единиц агрессивной фауны, тип “Сколопендра”. БАППХ кратко порадовал продвижением химеризации ОПБК.
А я, перекусывая, чем Светка послала, с интересом посматривал за двумя тракторами, деловито топающими вглубь города. И семнадцатью, занимающими позиции. К счастью, из “новичков” никто ЭВМом до агрессии в наш адрес не поехал, заняли позиции и стоят, сторожат.
— Так, можно было бы попробовать пойти за ними, — задумчиво протянул я. — Но зачем?
— Много активных роботов, вероятно, среди них — есть потенциально агрессивные, — прикинула Светка. — А выйти на контакт с тактическим БВМ ты не хочешь?
— Честно говоря — не очень, — признался я. — Подтверждение дурацкого приказа, причём пункт о войсках — зачем?
— Не знаю, Жора. Я в делах МинОбороны не очень разбираюсь, — ехидно напомнила Света.