Но тут Молли застыла на месте, бледная, как сама смерть. Заходящее солнце всё ещё цеплялось лучами за крыши домов, но свет его был красноватый и тревожный. Ломкие ветви бузины по обеим сторонам дороги казались чёрными, сухими, а розоватые гроздья мелких ягод - восковыми.
Путь впереди преграждали трое, и они не были похожи на местных.
Мисс Люггер росла среди матросов, а потому хорошо знала, что означают такие взгляды - даже если прежде никто никогда так на неё не смотрел.
- Добрый вечер, - вежливо поздоровалась она. Голос от волнения сел. Где-то между желудком и горлом мерзко царапался страх, но не за себя, а за Молли, нежную глупенькую Молли, пахнущую свежим хлебом и ландышами, ту, что чувствовала опасность, но не осознавала, что именно ей грозит. - Чем я могу помочь?
Ни один из троих не удосужился ответить, а позади, шагах в пяти, затрещали кусты, и обратный путь преградил четвёртый - не такой мощный и грузный, как остальные, но жилистый, с вытянутым лицом и глазами навыкате. Одет он был получше остальных.
"Лидер", - подумала мисс Люггер и сглотнула. Молли продолжала стоять на месте, не шевелясь: кроличий рефлекс, замри перед хищником, и он тебя не заметит.
- Кого берёшь? - хрипло спросил громила с проплешиной над левым ухом.
В этот самый момент мисс Люггер снова ощутила знакомый взгляд - тусклое золото и любопытство, чуждость и неблагие намерения. И обернулась в ту сторону инстинктивно, как к единственному возможному союзнику, к настоящей силе.
А ей вдруг улыбнулись в ответ - той самой незримой улыбкой, которая ощущалась как тёплый ветер с холмов.
- Блондинку, - оскалился лидер, большими пальцами оглаживая бляху ремня. - Люблю посочнее... вот тут, - он провёл рукой напротив груди и засмеялся, на удивление приятно, почти как Эдвард. Только глаза у него были тёмные и злые. - А вы рыжуху забирайте.
Мисс Люггер отступила, оттесняя Молли к зарослям бузины, а затем почувствовала, что карман куртки у неё потяжелел. Сунула руку - и нащупала нож, вроде отцовского, который лежал дома на комоде. Земля покачнулась, словно превратилась на мгновение в палубу корабля, и это придало уверенность мисс Люггер: море она любила и знала всё о его трюках.
А вот громилы - вряд ли.
Лидер вразвалочку подошёл к ней, по-прежнему цепляясь пальцами за собственный ремень. Мисс Люггер выждала момент - а потом резко метнулась вперёд и немного вбок, ударяя и уходя от ответного удара. Нож золотом сверкнул в слабом закатном свете, насквозь прошёл выставленную в защитном жесте ладонь - и чиркнул по шее. Это было даже слишком легко, словно лезвие встречалось с размягчённым маслом, а не человечьей плотью.
Молли вскрикнула.
"Нельзя удивляться", - запретила мисс Люггер себе и рванулась к троим громилам, пока они не сообразили, что произошло. Одного, самого близкого, полоснула по животу; второго - наискось, по глазам, а третий попытался заломить ей руку, однако нож вывернулся, словно живой, и на пыльные булыжники шлёпнулось отрезанное ухо.
- Пшли прочь! - рявкнула мисс Люггер низким с перепугу голосом, и двое из бандитов грузно побежали вниз по дороге - один зажимал вытекший глаз, второй держался за голову.
А двое остались.
Лидер валялся под бузинным кустом, и горло у него было прорезано едва ли не до позвонков. Громила сидел, привалившись к фонарному столбу, и придерживал расходящееся брюхо, поскуливая.
Нож в руке казался неимоверно тяжёлым.
- Молли, - тихо попросила мисс Люггер. - Врача надо. Добежишь?
Она судорожно кивнула, всхлипнула - и припустила по улице.
"Не вернётся", - подумала мисс Люггер, чувствуя себя так, словно её только что снова внесли в списки ангела смерти, а теперь старательно вымарывали резинкой - и из списков, и из самого мира. Голову вело; над крышами таял призрачный смех.
Но Молли вернулась - и привела врача, а ещё старика Маккензи, своего жениха и его братьев, бакалейщика и обоих Майеров - отца и сына, рыжих, маленьких и худощавых, но гораздо более властных и пугающих, чем все бандиты вместе взятые.
- Молодец, - сухо, но искренне произнёс Майер-младший, мельком посмотрев на мисс Люггер и внимательно - на труп. - Давно пора. Последствия я беру на себя.
- Со всеми последствиями разобраться не получится, - тем же бесцветнным тоном возразил старший, поглаживая бакенбарды. И вдруг посмотрел на мисс Люггер в упор: - Будьте готовы к сложностям, юная леди.
Мисс Люггер деревянно кивнула и спрятала нож в карман. На шею ей кинулась Молли, шмыгая носом и бормоча что-то благодарное, а потом тётушка Маккензи обняла их обеих, всхлипывая и причитая.
Ночевать всё-таки пришлось в пекарне.
На следующий день мисс Люггер, несмотря на страшную мигрень, встала за прилавок - посетителей у Маккензи всегда хватало, а Молли после вчерашнего боялась из кухни даже нос высунуть. Покупатели заходили чаще, чем обычно, потому что многие хотели посмотреть на девушку, сумевшую расправиться аж с четырьмя бандитами. Женщины восхищённо ахали, а мужчины припоминали, что она родилась на корабле и росла среди матросов, хлопали её по плечу, как мальчишку, и звали старым прозвищем - "Морская Малютка".
Мисс Люггер краснела, улыбалась и почти чувствовала себя героиней, а тошнотворное видение бандита с перерезанным горлом постепенно меркло.
Ближе к полудню в пекарню вошёл долговязый старик в поношенном костюме в серую полоску; даже на локтях пиджака были вытертые заплатки.
- Картофельный хлеб с перцем, пожалуйста, - прошамкал он, тяжёло опираясь на прилавок, и положил в блюдечко несколько мелких монет, позеленевших от древности.
- Здесь только на половинку хватит, - нахмурилась мисс Люггер, пересчитав деньги.
- Так режь половинку, милая... Режь.
А когда она уже передавала хрустящий бумажный пакет, старик вдруг наклонился и схватил её за руку.
- Послушай, милая, - позвал он тихо. Глаза у него были ярко-жёлтые, как одуванчиков цвет. - Ты им не верь. Они только до первого горя с тобой. Когда это случится - не гневайся и не печалься. Будь собой.
Старик шевельнул губами, словно хотел добавить ещё что-то - "Ты не одна" или "Я с тобой", но мисс Люггер высвободила руку одним рывком и постаралась принять невозмутимый вид:
- Вот ваш хлеб. Заходите к нам ещё. Хорошего дня!
- И тебе, - грустно откликнулся старик, отступая двери. Повторил снова, уже отвернувшись: - И тебе...
А через несколько часов прибежал мальчишка и сказал, что мисс Люггер и Молли ждут на площади.
- Мистер Майер говорит - срочно прийти, - добавил он, переступая с ноги на ногу и почему-то глядя только в пол. - Вот. Как мне велели, так и передаю.
Уговорить Молли выйти на улицу стоило немалых трудов. А когда потом, на площади она увидела вчерашних обидчиков - у одного была повязка на глазу, а у другого вокруг головы, - то едва не сбежала обратно в пекарню. Но ей не позволили - ухватили под локти и провели через толпу на свободный пятачок у фонтана, прямо к бандитам. Мисс Люггер шла сама, хотя колени у неё подгибались, а во рту вмиг стало кисло и сухо.
- Узнаёте этих людей? - негромко спросил Майер-младший.
Старший не вмешивался, но наблюдал, сидя на бортике неработающего фонтана. Серо-голубые глаза цветом напоминали зимнее море, а выражением - каменные статуи на кладбище. С войны он вернулся в высоком чине и с некоторой суммой в золоте, размеры которой постоянно росли от одной городской сплетни до другой, но никогда не рассказывал, чем ему приходилось заниматься в армии.