Можно было бы этими заботами и Ивана поднапрячь. А что? Это его святое дело тоже: в равной мере, как и обком партии, облисполком несёт ответственность за строительство жилья в области и снос ветхих развалюх. Но Иван так рвётся пальму первенства перехватить! Стоит ему поручить решать эту проблему, и он враз в столицу помчится выбивать средства. У него уже имеется коммуникабельный товарищ, без мыла, как говорится, в любое отверстие проникнет, в любую дверь ключик подберёт. Связи с московскими верхами наладил давно; как в Верховный Совет Иван летит, так самолёт загружает; рассказывают, что не чурается сам коробки проверять, которые ему Лущенко подвозит. А обратно гостей везёт, несговорчивого Косыгина он на охоту и заманил. Алексей Николаевич жук опытный, мало куда выезжает последнее время, как Совет Министров возглавил, задницу поднимает от кресла редко. А охотился совсем в других краях. За компанию если и ездил, когда брал его с собой Леонид Ильич, и то в другие места, где не только обилие диких зверей, водоплавающей дичи, но и есть что посмотреть, например, древнюю архитектуру огромного Кирилло-Белозерского монастыря и Архимандритского корпуса, тут тебе и высокий лес, и чистый воздух. Его любимые места, всяк знает. Но сманил Косыгина в знойную степную глушь и прискаспийские ильменя[4] Иван, уговорил железного хранителя государственных денег. Сумел тогда и сейчас сумеет. Деньги выбьет, и с головы Боронина на свою опять лавры сорвёт и в этой проблеме. Нет, доверять ему нельзя. Уж лучше он сам как-нибудь обойдётся. Додолбит упрямого канцлера…
Боронин повернулся к Думенкову, тот снова безмятежно подрёмывал, но опять взор чужой уловил и тут же голову поднял, как ни в чём не бывало. Спросил взглядом, кивнув на неугомонного Ольшенского, монотонным голосом долбившего происки проклятых капиталистов и их приспешников: долго ли им ещё терпеть? Раз тот из своей страны выбрался и на загнивающий Запад перебрался, значит, скоро к финалу добредёт, также взглядом дал понять Думенкову первый секретарь, потерпим, дело нужное…
Совещание удалось свернуть ближе к вечеру, есть уже не хотелось. Думенков, как ему предложено было, остался, но сидеть не мог, словно выпущенный из конюшни застоявшийся жеребец, метался по кабинету. Боронин, как вёл совещание, так и остался на месте. Сидя в кресле за могучим столом, ему было легче управлять людьми и сдерживать массы, а в данный момент хотя бы этим чувствовать своё превосходство над председателем облисполкома. Думенков ничего подобного и в голове не держал. Он рвался к себе в кабинет, где его ожидал такой же стол, где заждались врачи-эпидемиологи, председатели райисполкомов и прочая челядь. Словно случайно замешкавшись, задержался Ольшенский, но Думенков уже не мог сдерживать нетерпения.
— Леонид Александрович, — остановился он перед первым секретарём, — ещё какая-нибудь беда на нашу голову свалилась?
— Что на нас с тобой, Иван Григорьевич, свалиться может? Что ты волнуешься, дорогой?
Ольшенский не проявлял неловкости и желания оставлять их наедине.
Боронин, не скрывая досады, кашлянул два раза, но ожидаемого эффекта его кашель не достиг. В конце концов, подумал первый секретарь, то, что меня интересует, действительно не составляет какую-то секретность, ну а бестактность Павлу он припомнит при случае.
— Ты утреннюю оперативную сводку от Даленко читал?
Думенков утвердительно кивнул головой:
— Два человека у Борданова пропали, одного выловили с огнестрельным ранением. Тебя это интересует, Леонид Александрович? Больше вроде ничего за последнюю неделю особенного не случилось.
— Это произошло в колхозе «Маяк Ильича», — утвердительно произнёс Боронин. — Как там наш член обкома, председатель колхоза выглядит? Ты должен знать, колхоз-то рыболовецкий?
— Как же, хорошо знаю Деньгова Полиэфта Кондратьевича, — оживился председатель облисполкома. — Я ещё, когда в районе работал, мои колхозы с ним тягались. Трудно его по уловам было обогнать. Крепкий мужик. Колхоз в его руках силу почуял. Да ты его забыл, что ли, Леонид Александрович?
Думенков любил вспомнить время, когда командовал комитетом партии в районе. Боевое было время, живое, сидеть в кабинетах не приходилось. Целыми днями на рыбацких тонях пропадали, жизнь ключом била.
— Вместе же с тобой притащили его в обком, беседовали, толковали, прежде чем выдвигать в члены обкома, — размахивая руками, возбуждённый Думенков стал похож на французского бунтовщика с баррикад.
— Прямо Дантон или Марат ты у нас, Иван Григорьевич, — тихо, не поднимая головы, скорее для себя, нежели для оратора, произнёс первый секретарь.
4
Ильмень — так на юго-востоке европейской части России называют небольшое зарастающее тростником и камышом озеро, как правило, расположенное в дельтах больших рек.