Камиев сосредоточенно кивнул:
— Поправлю, Петро.
— Молодчина, уроки на пользу! Остров за деревней стоит, ночным гостям его не миновать, там же они оханы разоряли. Советовался я с рыбаками: там и снасть ставить — места удобные и рыбе деваться некуда.
— Несколько лет назад в тех местах как раз бракаши и промышляли, — поддержал Камиев, — но со временем бригадир начал гонять их, даже местных. Маркин рассказывал: свирепость пуще нашего Игралиева проявлял.
— Что это его так забрало?
— А он же в общественниках у Игралиева стал ходить. Помогал с нарушителями правил рыболовства борьбу вести. Тот ему красную книжку торжественно вручил при всех на колхозном собрании. Вот и зарабатывает авторитет.
— Интересно, интересно… Значит, общественный помощник по охране рыбных запасов у нас Жигунов?
— Давно уже. Считай, командир на воде в этой деревне.
— Вот так… А ещё у тебя в кусту имеются такие активисты?
— По рыбе, кажись, нет, — почесал затылок Камиев, — есть две учительницы молоденькие по безнадзорным подросткам да дружинники обычные при клубах.
— А по рыбе, значит, нет?
— Да я же рыбой не занимаюсь, Пётр Иванович. Это забавы Игралиева. Каримов у нас строго следит за соблюдением полномочий. Не твоё, не суй носа в другие дела. Своё исполнять успевай. Не мешай соседу работать.
Квашнин вроде как слушал майора, а может, и нет, только не перебивал, дал высказаться до конца.
— А с островом ты правильно решил, Пётр Иванович, — продолжал Камиев, — здесь засаду ставить надо. Мимо него не пройти, если снасти там схоронены. А больше их и ставить негде, если с умом-то.
— Значит, расклад мой одобряешь?
— Другого места быть не должно.
— Тогда, будем считать, принято. Остров я беру на себя, подымаю Маткова, его ребят. Троих нас вполне хватит.
— Ты что же, меня не берёшь, Иваныч? Я эти места, почитай, брюхом с детства излазил. Знаю лучше всех, а ты меня в запас?
— Не обижайся, Жамал, — остудил пыл майора Квашнин твёрдым тоном, не допускающим прекословия, — убийцу мне взять надо. Мне самому, понимаешь? Рассказывать и объяснять почему, я не буду. Времени нет. Потом, если спросишь, ответ дам. Но не горюй. Твоя задача не легче моей.
Квашнин замолчал, посуровевшим взглядом впился в Камиева. От его обычной весёлости и благодушия не осталось и следа.
— Как тебе сказать доходчивее, чтобы ты понял… Я вот тут всё время голову ломал: зачем Данила Павлович свои суждения и подозрения раньше времени высказывает. Вдруг всё не так?
— Ты что же сомневаешься в Даниле Павловиче? Не веришь ему? — задохнувшись, вспылил майор.
— Да при чём здесь веришь — не веришь! — так же резко окоротил его Квашнин. — Глупость ты несёшь, майор! Открывать раньше времени версии свои не хочу, сомнения при себе держу. У него своё представление о случившемся, он из города человек. А у меня другое, я здешний. И хорошо, что мы думаем по-разному. Множество суждений, ещё в философии учить приходилось, обязательно в одну истину соберутся. Но проверять все надо, чтобы короче дорожка к правде была. Вот я с тобой своими мыслями поделюсь. Мы оба сыщики…
— Оперативные работники…
— Сыщики! Значит, всех подозревать должны!
— Окромя себя, — буркнул Камиев.
— Теоретически, и себя подозревать должны, если у нас с тобой стопроцентного алиби нет.
— Ну, Иваныч, извини! Понёс ты ахинею. Действует, видать, дедова настойка, — не выдержав, засмеялся Камиев. — Книжки всё это! Студенту какому простительно, Зябликову нашему, он только начинает. А тебя куда понесло, капитан?
— Слушай меня, — не обиделся Квашнин, — я сейчас перед тобой трезвее… всех каменных идолов с острова Пасхи. Что хочешь со мной делай, а влез в эту историю бригадир!
— Жигунов? Тихон? Ты же сам Маткову рот затыкал?
— Сейчас всё больше и больше убеждаюсь, что не обошлось без него, — Квашнин говорил не торопясь, сосредотачиваясь на каждом слове, — а если он при этих делах, шанса давать ему нельзя! Неспроста Дашка его хвостом вертела. Верю я нюху Маткова. Сашок в опытного сыщика растёт… Здесь Жигунов, в деревне. Залёг на дно. В доме прячется. А раз скрывается от милиции, всего от него ожидать следует. Значит, вылезет из норы. Днём отсиживался, теперь жди его ночью.
Квашнин упёрся в Камиева взглядом, заглянул в глубину его глаз.
— Поэтому оставайся, Жамал, дорогой мой друг, в деревне, стереги и жди Жигунова у самого дома. Но не бери сразу, если вылезет. Следи за ним до последнего, до самого конца. Брать его будем на острове.