– Ах, какой скромник. Да он мог веревки из них вить. Публика в него влюбилась. Все женщины жаждали заполучить его себе, а все мужчины – пригласить на пинту пива, – проговорил Стив, усаживаясь напротив Фионы.
– Они счастливчики, – отозвался Кит. – Или в юности, или в детстве…
– Мы наверняка сотворили что-то ужасное, – вмешалась Фиона. – Как дела, Стив?
Он ответил ей жестом, означавшим «так себе», «ни шатко, ни валко».
– К счастью, нам удалось приостановить расистские выступления на Брик-лейн. Три парня задержаны, и один из них теперь поет не хуже оперной дивы. Это хорошая новость. Что до Блейка, то он еще не вернулся из Испании, однако мы просмотрели его счета, шантажом не пахнет. Единственное крупное поступление на его счет отмечено, когда он продал свою историю газетам. Какую-то часть он обналичил и, наверно, теперь тратит в Испании.
– Мерзкие газетенки. Только портят жизнь, – проговорил Кит.
Фиона вздохнула.
– Формально он невиновен. Почему бы и не заплатить ему?
– Это он невиновен? Видел, как убивали Сьюзан Бланчард, и ничего не сказал! – возмутился Кит.
– А вот этого мы не знаем, потому что это только моя теория, – напомнила ему Фиона.
Глядя, как она убирает тарелку, Стив вытащил из кармана сигару и раскурил ее.
– Я подумал и решил опросить заново всех свидетелей.
– Ну и что? – полюбопытствовала Фиона.
– Пока ничего, но что-нибудь да будет. Я вновь прочитал показания и обратил внимание на одну свидетельницу, которая видела велосипедиста. Она выгуливала собаку и запомнила его, потому что он ехал быстрее, чем обычно ездят в парке. Ну, а у нас был Блейк, и нам больше ничего не было нужно.
Фиона нахмурила брови.
– А я помню, что обратила на нее внимание, когда официально занималась делом. Даже, наверно, упомянула о ней, когда писала предварительный отчет, – задумчиво проговорила она.
– Ты с ней говорил? – спросил Кит.
– Я сам пошел к ней, – признался Стив и поднял руки, словно заранее усмиряя возмущение Фионы. – Знаю, это слишком. Полицейский моего ранга не бегает по свидетелям, но если мы вновь поднимаем это дело и я несу ответственность, то на сей раз я буду нести ответственность за себя.
– Что она сказала? – спросила Фиона.
– Почти ничего нового. Ее путь проходил мимо кустов, где было совершено убийство, и она до сих пор ругает себя за то, что слушала музыку. Ей кажется, не увлекись она тогда «Реквиемом» Моцарта, могла бы что-нибудь услышать и поднять тревогу. Как бы там ни было, через десять минут за ее спиной появился велосипедист и обогнал ее на большой скорости. Его-то она заметила, потому что в парке в это время дня запрещено ездить на велосипедах, но кое-кто все-таки ездит. А вот на такой скорости не ездит никто. Она сказала: «Язык на плече».
– Для опознания маловато, – вздохнула Фиона.
Стив покачал головой.
– Да уж. Она же видела его только сзади, к тому же совсем не разбирается в велосипедах, так что был это гоночный или горный велосипед, мы тоже не знаем. Но она запомнила шлем и настоящий спортивный костюм. Черные штаны и черный верх. Может быть, фиолетовый, может быть, темно-синий или даже темно-бордовый.
– Круг поиска сужается, – заметил Кит.
– Однако… – Стив поднял вверх палец и улыбнулся. – Она согласилась на гипноз. Может быть, еще что-нибудь расскажет о велосипедисте. Когда же мы опрашивали других свидетелей и впрямую задавали им вопрос о велосипедисте, то выяснилось, что в самом низу холма на скамейке сидела няня, и она даже испугалась, что он не сумеет объехать ее, но он объехал и припустился к выходу на Хит-роуд.
– Как же вы проморгали это в первый раз? – спросил Кит, который, несмотря на дружбу со Стивом, не избегал трудных вопросов.
Стив смутился.
– Да она филиппинка. По-английски говорит неплохо, но все-таки это не родной ее язык. В первый раз мы не пригласили переводчика, а детектив, снимавший с нее допрос, решил, что ей нечего сказать, и не позаботился о повторном допросе с переводчиком. На сей раз мы все сделали правильно.
– И извлекли что-то полезное? – спросила Фиона.
Стив долго не отрывался от бутылки с пивом, потом кивнул.
– Кажется, да. Она вспомнила очки, шлем и темный костюм. Ей кажется, велосипед был горный. Он похож на тот, на котором катается ее хозяин. Мы определили марку, но, конечно, она могла ошибиться.
– Неплохой урожай, если учесть, сколько времени прошло, – задумчиво произнесла Фиона. – Долго вы ее раскачивали?
– Да что ты, – с обидой отозвался Стив. – Как только спросили о велосипедисте, так она сразу стала кивать и очень разволновалась. Сказала, что пыталась все объяснить полицейскому, но едва он удостоверился, что она не видела Блейка, как потерял к ней всякий интерес. Должен сказать в оправдание, она не сразу попала в наше поле зрения. Дней через десять, если не больше. Ее хозяева были в отлучке, а она без их разрешения не решалась идти к нам. Так что когда она явилась, у нас уже был Блейк в качестве главного подозреваемого.
– Тоже мне оправдание, – вмешался Кит. – И тебе еще не нравится, когда я описываю зеваку детектива. Ну, что еще?
Стив покрутил сигарой.
– У меня есть большое желание притащить сюда Блейка и задать ему парочку вопросов.
Кит фыркнул:
– Могу представить, что он тебе скажет. Держу пари, это будет покрепче, чем: «К чертям собачьим».
Хлопнув Кита по плечу, Стив попросил:
– Не морочь голову, Кит. Что ты на самом деле думаешь?
– Я бы вела себя очень осторожно, – вмешалась Фиона. – Сейчас все думают, будто ты не ищешь другого преступника. И если ты привезешь сюда Блейка, то он раскричится, вы-де не даете ему спокойно жить, ведь вы сами признали, что дело закрыто. А скажешь, что расследование продолжается, встревожишь настоящего убийцу, который пока знать ни о чем не знает.
– Но ведь вы можете опровергнуть показания Блейка, – возразил Кит.
– Не думаю, что он сообщит тебе что-то полезное, – покачав головой, задумчиво произнесла Фиона. – Ему есть что терять, если он в самом деле видел убийцу. – Она стала загибать пальцы. – Во-первых, он рискует привлечением к судебной ответственности за сокрытие важных для следствия данных. Во-вторых, он теряет возможность шантажировать убийцу, если тот ему известен. В-третьих, он лишается своих тайных фантазий. В-четвертых, он теряет симпатию общественности, которая уже принесла ему кучу газетных денег и, возможно, принесет еще больше в виде компенсации от Министерства внутренних дел.
– Значит, ты бы оставила его в покое? – спросил Стив.
Фиона наморщила лоб.
– Я не сказала ничего подобного. Но я бы не стала его допрашивать.
Стив улыбнулся.
– С другой стороны, если он будет ехать по Кингс-Кросс со скоростью тридцать одна миля в час, то дорожная полиция может остановить его и поинтересоваться, не пьян ли он…
Изобразив печаль на лице, Кит покачал головой.
– Это будет посягательством на его личную неприкосновенность.
– Ну, если как-нибудь половчее… Когда он вернется, я с него глаз не спущу.
– Чем черт не шутит, – одобрительно кивнула Фиона. – Может быть, он и в самом деле приведет тебя прямо к убийце.
Стив нахмурился.
– Бывало и похуже. Поверь, если Фрэнсис Блейк что-то скрывает, ему от меня никуда не деться.
Глава 25
Стив переставил телефон и что-то записал в блокнот. Рано утром он разговаривал с офицером из «Гарда», который вел дело об убийстве Джейн Элиас, и теперь ждал ответного звонка. Офицер обещал перезвонить как можно быстрее, однако не преминул заметить, что только в кабинете Элиас сотни писем и тысячи записок. Там уже работала группа следователей, значит, он перезвонил бы, если бы обнаружилось письмо, напоминающее по содержанию письма, полученные Китом, Джорджией и их коллегами.
В сущности, есть письмо или нет, не имеет ни малейшего значения. Джейн Элиас могла его выбросить или сжечь. Никакого письма не было найдено рядом с трупом, и «Гарда» не получила никакого письменного уведомления от убийцы. Связи между автором писем и убийцей Джейн Элиас установить не удалось. Стив мог обрадовать друзей хорошей новостью и жалел, что никто не приберег такую же для него.