-Конечно лучше! - Его чуть не подбросило. - И струны в идеальном порядке, и лак первого сорта. И вообще, ты, если бы увидела, сразу поняла разницу. За эту торговец собирается просить около восьми золотых, а за мою меньше сорока не давали.
Он нахмурился, добавив:
-Это одна из главных причин, почему я иду с тобой.
-Из-за скрипки? Серьезно? - удивилась я. Он еще больше насупился.
-Эта скрипка мне как дочь родная. Они ее забрали, и если еще не продали, то чего бы мне это ни стоило, я ее верну.
Я думала, было, улыбнуться, но Рен добавил.
-Без шуток. Я за нее и убить могу... наверное. И их волкодлак об этом скоро узнает.
-Хорошо. Поняла. Не пойму только твоих попыток побега. Или ты думаешь, у одного тебя больше шансов вернуть свою шестиструнную подругу?
-У скрипки четыре струны. - Едко поправил он.
-А у кого-то манера постоянно уходить от разговора. Так почему ты пытался уйти?
Он помолчал, сцепив в замок руки и уставившись вниз, на мерцающую росу. Лицо у него было мрачное.
-Я понимаю, что мне придется вернуться. Слишком много для этого причин. Но и идти туда до одури не хочется. Ведь можно сказать, что я веду тебя на гибель. - Он поднял глаза. - А ты снова не боишься, да?
-Даже не помню, чего именно бояться.
-Но ты один раз сгинула там. И снова идешь одна, меня можно не брать в расчет, я неполноценный вампир. - Он покачал головой. - По-моему ты даже для охотницы ненормальная.
-Это уже не тебе судить. А я вовсе не собираюсь врываться к ним с лезвием наголо, а иду с разведкой. Ритуал можно сорвать и мелкой пакостью, а не открытой атакой.
-Думаешь им в зелья плюнуть, или подкинуть дохлую крысу в костер? - развеселился он. - Не помешаешь, так подпортишь настроение. Может, еще рогатку сделаешь, и будешь обстреливать камушками из засады? Страшная диверсантка! - и вампир захохотал. За что и получил по шее мокрым полотенцем.
***
Химера островная.
Зверь. Степень опасности - 5, разумности - 2. (Пометка на полях: самая мелкая, и самая пакостная из всего подвида. Может напасть, даже будучи сытой, и не защищая логово.)
Обитает на островах Закатного Ожерелья, исключительно в лесах.
Размером с крупную собаку, очень юркая и гибкая. (Пометка на полях: пролезет всюду, куда сможет протиснуть голову). Морда смахивает на волчью, но уши поворачиваются, как у кошки. Строение остального тела кошачье. Мех палевый, пятнистый и переливается оттенками, может намеренно менять окрас и сливается с желтоватым лишайником на скалах. (Пометка на полях: Да так, что шхар заметишь, пока не пошевелится)
Хвост тонкий, гибкий и очень длинный: в два раза длиннее тела. Покрыт короткой шерстью. На конце хвоста изогнутый шип. Шипы в шерсти мелкие, в основном по хребту и у горла. Ближе к голове шипы ядовиты. Слюна тоже содержит паралитический яд. Когти может втягивать. Всеядна.
Охотиться предпочитает из засады, но при необходимости очень быстро бегает. (Пометка на полях: легко догонит и обгонит скаковую лошадь)
Оружие: зубы, когти и яд. Часто использует хвост как бич. Охотится предпочтительно в одиночку, редко - парами. Островные химеры не собираются в стаи. (Пометка на полях: И слава богу)
Уязвимое место: живот.
Практически не восприимчива к магии.
(Пометка на полях: C этой поганью вообще лучше не связываться)
Бестиарий, Глава вторая. Учебник по неестествознанию за 936 год.
***
Караван шел неспешно, растянувшись по дороге на добрую версту, и под мерную поступь волов, да покачивание телеги, так и уводило в сон. В принципе, следить за обстановкой от меня не требовалось, так что можно расслабиться, поймав момент отдыха, и глядеть в небо, отыскивая в редких облаках очертания зверей, неведомых птиц, скрытое в тени лицо, морские волны...
Я лежала в полудреме, поверх мягких мешков с тканью, у края телеги. Мимо, в голубоватой дымке неторопливо проплывали дальние очертания холмов и укрывающего их леса.
Надо мной сверху раздавались два голоса, спорящие между собой.
Первый принадлежал тонкой стройной девушке с длинными белоснежными волосами, устроившейся на верхушке товаров, и скрестившей ноги. Второй - молодому человеку примерно одного со мной возраста, с русыми волосами и резкими чертами лица, выдающими в нем коренного северянина.
-У меня нет проблем с общением с другими людьми. Ничего не имею против тех, кто ест собак. - Пожимает плечами девушка. - Но с оговоркой, что если кто-то попытается съесть мою собаку, я разделаю на вырезку его самого.
Это понятно. Выросла она на побережье, в предках у нее вроде даже затесались пустынники, да и вообще, портовые города - место самого пестрого смешения национальностей и народностей. Там быстро привыкаешь спокойно смотреть на чужие порядки, и не осуждать их.
-Лицемерие. - Морщится северянин. - Ты как те селяне, которые отгоняя шторм, молят: только не к нашему берегу, куда угодно, только не на нас! А на других им уже плевать, с другими пусть происходит что угодно.
И его резкость тоже понятна. Север - суровое место. Местами тайга, переполненная медведями, волками и вивернами, местами открытые поля, где ветер моментально вытягивает последние остатки тепла. Собака там не просто питомец, это друг, который и об опасности предупредит, и упряжку с тобой потащит, и в случае чего, согреет.
-Это не одно и то же - спокойно отзывается она, щурясь и подставляя лицо солнцу. Ветер тихонько перебирает тяжелые волосы, как полосы белого шелка. - Я осознаю, что есть иная культура, и для этой культуры собаки или кошки - то же самое что в нашей куры с гусями. И не вмешиваюсь не потому что глупо защищать курицу, а потому что ничего этим не изменю. Это же другой менталитет, другие взгляды и другая жизнь. И я понимаю, что вздумай кто-то другой, кто держит курицу за лучшего друга убеждать меня в своем мнении, я только пальцем у виска покручу. Так что лучше просто не лезть куда не надо и куда не просят.
-И тебе не жалко бедных зверушек, которых убивают ради того, чтобы съесть!?
-А тебе жалко мышь, которую поймала кошка?
-Да при чем тут...
Такие разные - и поэтому никогда не могли спокойно сидеть, находясь в пределах видимости. Я, выросшая относительно в центре материка, особых претензий не вызывала, и обычно помалкивала, под их вечные споры. Всегда интересно послушать, как два одинаково умных человека, которым образование не позволяет решать споры мордобоем, пытаются не просто переспорить, а переубедить оппонента.
Девушка замялась, прожевывая что-то, и пояснила свою мысль, не дожидаясь, пока он закончит свою.
-Ради пропитания - это одно. Это жестко, но это естественный ход вещей. Совсем другое - это убивать животное не ради пропитания, а ради забавы, или чтобы украсить себе воротник. Вот это жестоко и бессмысленно. Никогда не понимала этого мужского увлечения охотой, когда одного-трех зайцев загоняет куча всадников со сворой собак!
-Ну начинается, теперь всю жестокость мужчинам приписала! - ворчит парень, ворочаясь и укладываясь поудобнее. Решает обнаглеть, и взбивает мешок под головой как подушку. Как будто у него удается долго лежать на одном месте, когда он спорит с Сарэа. Нет-нет и норовят оба усесться лицом к лицу.
-Под одну гребенку я же всех не равняю - невнятно отвечает девушка с набитым ртом, отряхивая крошки с колен.
Виктор аж подскакивает.
-Чего это ты там ешь? У нас же еще утром последний хлеб закончился!