— Ничего, до последних двух минут.
— О. Да. Ладно, ты не виноват в том, что облил её/его/это.
— Стоп, — воскликнул парень. — Давай назад. Её/его/это?
— Уив не похожи на ваш вид. Люди — мужчины и женщины — это ваш основной диапазон. Уив же фактически бесполы. Они персонифицируются в зависимости от настроения, из эстетических соображений или потребностей данной семьи. Когда они принимают облик другого человека, как твой библиотекарь, то копируют оригинал, но это не означает, что твоя пушистая подруга была изначально Уив женщиной, — он внезапно хлопнул себя по лбу. — Конечно. Натаниэль Портер. Должно быть, он один из них.
Оливер Маркс переводил взгляд с одного собеседника на другого, будто смотрел теннисный матч. Наконец, он вмешался:
— Они не те, кого я видел.
— Да, — согласился Доктор. — Жизнь не настолько проста, не правда ли? Повторяя просьбу Рори, расскажите нам все.
— Никогда, — отрезал мужчина. — Я… я не могу. Я пытаюсь надежно запрятать это, Доктор. Представляю маленькую коробочку с замком и стараюсь поместить в неё воспоминания. Но это бесполезно. В моей голове, снах, все повторяется, снова и снова. Думаю, я схожу с ума. Никто не понимает.
— Понимает, — мягко сказал Рори. — Возможно не здесь, не в 1936-ом, но там, откуда я пришел, начинают понимать. Вы больны, но определенно не сумасшедший. Это все из-за того, что вы перенесли в Малом Кадзорпе, ваш мозг перепрограммировался за те несколько секунд. Произошедшее было ужасным и шокирующим, поэтому ваш разум пытается убежать от этого, похоронить себя. Но крохотные импульсы, запахи, звуки, даже слова, могут заставить вас чувствовать, словно вы переживаете все снова. Будто это вновь происходит. Мне жаль, Оливер, я не могу это остановить. Но вам нужно поверить мне, вы не виноваты, и все происходящее не признак того, что вы сходите с ума. С лечением и через некоторое время вы научитесь, как с этим жить и вернетесь к нормальному существованию, обычному распорядку и узнаете, что делать, когда случаются приступы.
— Вы… вы понимаете?
— Абсолютно, — парень улыбнулся Марксу. — Просто оставайтесь здесь и помните, что есть люди, желающие помочь вам вылечиться, так и будет. Воспоминания, даже страхи, не уйдут навсегда. Но они станут управляемыми и прекратят контролировать вашу жизнь. Я обещаю.
Повелитель времени подался вперед.
— Могу я украсть своего друга на минутку? — обратился он к Оливеру и отвел Рори в сторону, теперь они были вне зоны слышимости.
— В 1936-ом нет врачей, способных помочь ему, Рори. Мне жаль.
— Думаешь, я этого не знаю, Доктор? Я не идиот. Но он не знает, и, если я могу внушить ему хоть какое-то чувство безопасности, осознание того, что он не сходит с ума, то он сам может восстановить часть прежней жизни. Пусть лучше он выздоровеет всего на пять процентов, чем останется таким. Понимание того, что не так, помогает людям справиться с ПТСР. Осознание того, что есть еще пострадавшие, что люди понимают, имеет огромное значение. И поверь мне, если бы я нашел способ помогать ему в дальнейшем, то остался бы здесь и завершил дело.
Повелитель времени улыбнулся.
— Вот почему ты стал медбратом.
— Ну нет, это потому что я хотел быть доктором, произвести впечатление на Эми, собственно, из-за тебя, мой «Доктор в лохмотьях». Но начав заниматься этим, понял, что мне нравится, да. Так что, я не могу просто смотреть на Оливера в таком ужасном состоянии и не обращать внимания.
— Ты. Великолепен, Рори Уильямс. Поразительно великолепен, — Доктор улыбнулся. — Мой приятель врач.
Рори почувствовал, как его лицо немного покраснело от такого комплимента.
— В любом случае, надо выяснить, кто, по его мнению, возвращается, иначе нам не разобраться во всей этой путанице, — парень сделал паузу. — И когда вообще мы начали во всем этом разбираться? Что-то я не помню путанице-разбирательного договора, когда я дал свое согласие?
Повелитель времени рассмеялся.
— В тот момент, когда мы прибыли, Рори, в тот момент, когда мы прибыли.
Путешественники вернулись к Оливеру, сидящему в своей коляске и смотрящему на ветви ивы, сломанные им.
— Они были одеты в красное, — тихо проговорил мужчина. Каждый раз, видя кого-то в красном, я вздрагиваю. А их лица… — он взглянул на своих новых друзей. — Нечеловеческие. Я сразу понял это. Ни один человек не смог бы сделать то, что они сделали с теми людьми. С моей… моей Дейзи, — Оливер пошарил в кармане пиджака и достал истрепанную, помятую фотографию женщины, которую они видели в саду. Маркс посмотрел прямо Доктору в глаза: — Она же не вернулась ко мне, да? Несколько минут назад.