Упыри, тем временем не отрывались от трапезы, жутко чавкая и издавая едва ли не довольное мурлыканье от долгожданного насыщения, а я лишь на секунду подняла глаза над их головами, чуть не разоблачив этим поступком себя перед нежитью. Я не помню, когда в последний раз кричала, видя то, что меня испугало, но на сей раз стало по-настоящему страшно, до дрожи, до слёз, которые, кажется, всё же скатились по щекам. Глядя на картину, открывшуюся мне, я в полной мере осознала и прочувствовала, насколько Роланд был прав в своём предупреждении насчёт остальных участников и их жестокости. На толстой нижней ветке висел один из них. Ну как один… Его нижняя половина, привязанная за лодыжки, покачивалась, чуть скрипя, а вот другая половина отсутствовала. Остатки кишок, до которых мертвецы не дотянулись, висели тряпьём, и мне большого труда стоило не вывернуть желудок наизнанку, поэтому я просто зажала рот рукавом куртки.
Внутри вспыхнула ярость, и я, превратив её в холодный расчёт, стремительно оказалась рядом с устроившими ночной пикник живыми трупами. Голова первого красиво полетела в сторону, легко отделившись одним лишь росчерком острого короткого лезвия, да и второй товарищ просто не успел сознать всю суть происходящего, застыв с болтающимся изо рта глазом, который собирался сжевать. Когда я сжимала за волосы его мёртвую голову в руке, отрывая её от шеи, появились и те, кто всё это время наблюдал за мной.
Два парня, имени которых я даже не знала, да и не хотела знать после их поступка, спрыгнули с веток почти синхронно, нацепив на лица мерзкие ухмылочки и угрожающе приближаясь ко мне.
Хм, видимо, не я одна люблю прятаться на ветках.
─ О, а мы как раз тебя ждали, малышка, ─ почти пропел один из них, поигрывая при этом большим охотничьим ножом, с которым ходят, минимум, на медведя. ─ Спасибо, что расправилась с ними для нас.
─ Ага, а теперь есть время и поразвлечься! ─ довольно оскалился второй, предвкушая моё дальнейшее унижение.
─ Поразвлечься? А неплохая мысль, ─ пробормотала я, и улыбки на наглых лицах отчего-то стали меркнуть.
Что ж, кажется, чудищу пора на прогулку…
Глава 4
* * *
Нелл с Лексом только распрощались с семьёй Рины, сходу отправляясь в «Нору», чтобы поболтать с Женькой и заодно снять полученный увиденным стресс. И без того взвинченные отъездом подруги, близнецы оказались не готовы к тому, что ожидало их за всегда гостеприимно открытыми дверьми клуба – тем не менее, когда оба уселись перед Оракулом, брюнет не мог оставить увиденное без комментариев.
─ Жек, хочешь анекдот? Заходят, значит, подростки в гей-клуб, а там их учитель и директор за барной стойкой напиваются… Кто перед кем спалился, а?
Эльф лишь улыбнулся, а вот вампиру шутка по душе не пришлась.
─ Я Вам, Александр, могу устроить незабываемую школьную жизнь за такие анекдоты, и никакая бабушка-Верховная не спасёт, ─ не глядя на парня, известил Северьян.
─ Ой, да Вы всё только обещаете, ─ отмахнулся Лекс, зная, что не стоит злить Мастера, но всё же не мог отказать себе в удовольствии побесить Высшего. Да и когда ещё выпадет подобная возможность?
─ И как она? ─ спросил Ник, с какой-то затаённой надеждой глядя на учеников. Наверное, он хотел услышать что Рина передаёт ему, как скучает или что-то в этом роде… Совсем уже спятил. С каждым днём он желал эту девчонку всё больше, но вместе с тем, боялся этих чувств, как не страшился ни одной самой жуткой твари, встреченной им за всю жизнь.
─ Храбрится, как обычно, ─ ответила Нелл, пожав плечами. ─ Там вообще почти одни придурки собрались, так что ей понадобится всё её безграничное терпение. ─ И тут же ведьмочка укоризненно взглянула на закурившего Демьяна, вполуха слушающего её рассказ. ─ А тебе даже не стыдно, да? Может, она и не говорила вслух, но очень хотела тебя там увидеть.
─ Это не твоё дело, ─ вяло огрызнулся шатен, сделав очередную затяжку. Он и сам знал, что нет никакой доблести в подобном упрямстве, и что сестру он вообще может больше не увидеть, хоть и отчаянно гнал от себя эти мысли. Но и пересилить себя тоже не мог. Охотника одолевало невероятное чувство вины, и смотреть Дарине в глаза после всего того, что натворил, считал и вовсе недостойным себя.