А у меня, как назло, выдался свободный день. На выходных я попросилась поработать, и за это мне дали парочку отгулов на неделе. Я рассчитывала либо позаниматься с Мариной, либо пострадать девчачьей ерундой — опять же, со своей подругой. Но ушлый бармен внёс свои коррективы в наши планы. Если так не до чего и не договорятся — это будет вдвойне обидно.
Пока я собиралась, на ходу застегивая куртку и наматывая на шею шарф, мой телефон завибрировал, сообщая о новом сообщении. Решив, что Маринка соизволила-таки порадовать меня подробностями, я открыла входящие — и замерла, чувствуя, как внутри всё обрывается, а через секунду сердце начинает колотиться так, словно я пробежала марафон.
«Жду тебя на улице»
Поскольку застыла я посреди коридора, это вызвало некоторое недовольство у других студентов. Они обходили изваяние, в которое я превратилась, что-то недовольно бубня себе под нос, и нередко мне прилетало от чьих-то плеч. Но, честно говоря, я не замечала ничего вокруг. Всё, что я могла делать — это пялиться в экран, вчитываясь в эти четыре слова, и чувствовать, как глупая улыбка наползает на мое лицо.
Телефон снова завибрировал.
«На меня странно косятся все эти студентки. Приди и спаси меня!»
Хихикнув, я убрала телефон в сумку и поспешила на выручку. В конце концов, пялиться на этого мужчину было позволено только мне.
Стоило этой мысли посетить мой мозг, как я остановилась, вызвав тем самым новую порцию негодования. Но мне было плевать на недовольства других. Я стояла и не могла поверить в то, о чём думала. Неужели во мне начали проявляться собственнические замашки? И я что, подумала об Елисее, как о своем мужчине? Удивительно, но, кажется, я начинала привыкать к тому, что он рядом.
Улыбнувшись своим мыслям, я всё же смогла взять себя в руки и выйти из здания своей альма-матер.
Елисей обнаружился сразу возле входа — мужчина, не мудрствуя лукаво, припарковался прямо возле главной дороги, ведущей к крыльцу. Тот факт, что там в принципе проезжать было не желательно, не говоря уже про остановку, мужчину, судя по всему, не волновал совершенно. Лис стоял, прислонившись спиной к черному блестящему боку машины, и не отрываясь, смотрел на меня. От его внимательно, чуть прищуренного взгляда, мне стало не по себе. Не в плохом смысле, просто мне в какой-то момент показалось, будто на меня направили пару десятков прожекторов. Я не привыкла, чтобы на меня смотрели ТАК — внимательно, изучая каждую деталь, словно его глаза обладали рентгеновским зрением. И вместе с тем — так ласково, внимательно, что я против воли почувствовала, как покраснели мои щеки.
А он был хорош, и даже очень. Светло-серые джинсы простого прямого кроя как-то уж слишком выгодно подчеркивали его длинные ноги и узкие бедра, синий пуловер оттенял глаза, а тёмно-серое пальто просто добавляло мужчине шарма. Как и легкая небритость, а также расслабленная поза — Лис стоял, засунув руки в карманы расстегнутого пальто и казался совершенно довольным жизнью. Неудивительно, что молодые студентки то и дело оглядывались на него, одаривая мужчину чуть ли не плотоядными взглядами.
Поравнявшись с Воронцовым, я негромко произнесла:
— Привет.
Оттолкнувшись от машины, Лис шагнул ко мне, и с мягкой улыбкой ответил:
— Здравствуй. Как учеба?
Хмыкнув, я отозвалась:
— Спасибо, хорошо. Получила парочку хвалебных отзывов от преподавателей и записалась волонтером в клинику при университете — в эти выходные там пройдет день открытых дверей.
— Ботаник, — беззлобно, с мягкой улыбкой поддразнил меня Воронцов, — А на сегодня какие планы? Конкретно на сейчас?
— Да никаких, — пожала я плечами, — На работе мне дали отгул, а твой друг украл Марину. Так что спешить мне особо некуда.
Елисея мои слова, видимо, обрадовали. Широко улыбнувшись — так, что у меня невольно перехватило дыхание — мужчина объявил:
— Тогда я забираю тебя! — после чего добавил уже чуть тише, — И, желательно, прямо сейчас. Не знаю, заметила ты или нет, но на нас пялятся.
Обернувшись, я поняла, что Елисей был прав — на нас и правда смотрели без малого несколько десятков человек. Кто-то, правда, пытался соблюдать правила приличия и просто косился, тут же отворачиваясь, стоило мне повернуться в их сторону, но большинство таращились в открытую, даже не стесняясь этого. Видимо, некоторые студенты запомнили Лиса еще с той вечеринки у Макса — в конце концов, это же он вытащил Алину из бассейна. Да и в принципе там было не так много действительно взрослых людей.
Среди зрителей я заметила и Вадима, и от его тоскливого взгляда мне стало как-то не по себе. Быстро отвернувшись, я пробормотала:
— Они смотрят на тебя.
— На нас, — поправил меня Елисей, — Ты, может, и не в курсе, но тоже очень интересная личность. Не такая, конечно, как я, но всё же.
Засмеявшись, я ткнула Лиса в плечо, после чего шагнула к машине, на ходу бросив:
— Хвастун! Ладно, поехали, пока впечатлительные студентки не разорвали тебя на сувениры. Что весна делает с адекватными людьми?!
Покачав головой, я села в машину. Лис, обойдя авто, последовал моему примеру.
— Куда поедем? — поинтересовался он, срываясь с места.
Я задумалась, после чего пожала плечами и слегка неуверенно предложила:
— Может, в парк? Сегодня погода такая хорошая, что никуда вообще не хочется. Ни в каких помещениях запирать себя. Хочется гулять, наслаждаться солнцем и радоваться жизни.
— Но сегодня же понедельник, — заметил Елисей с улыбкой, — Как можно чему-то радоваться по понедельникам?
— Очень даже можно! — возразила я, — Понедельник все несправедливо обижают. Неделя могла начинаться с какого угодно дня, но досталась эта сомнительная честь именно ему. И бедолага вынужден терпеть и принимать вселенскую ненависть. А ты попробуй полюбить понедельник. Ему ведь это тоже нужно. Он этого заслуживает.
Лис негромко рассмеялся и эти мягкие звуки вызвали у меня улыбку. Мужчина посмотрел на меня так, словно на моем месте сидел Чеширский кот, или Безумный Шляпник — короче, кто-то совершенно нереальный и незаурядный, после чего кивнул:
— Я постараюсь. Ты так заступаешься за понедельник, что я просто не могу поступить иначе. А теперь — поехали в парк. Но по дороге заскочим в одно местечко.
Тем самым местечком оказалась обычная кофейня — Елисей объяснил мне, что погода, хоть и располагала к прогулкам, но была той еще коварной стервой, а поэтому торчать на улице, не запасшись чем-нибудь горячим, было неразумно. Мне пришлось согласиться с его выводами, а заодно позволить ему угостить меня горячим какао с корицей. Я была настолько благодушно настроена, что даже потребовала себе самый большой стакан. Который Воронцов, разумеется, мне принес.
А дальше мы направились в центральный городской парк, и там, оставив машину на парковке, отправились гулять. Просто бродить по тропинкам, без особой цели. Мы потягивали свои напитки — Елисей взял себе обычный черный чай с лимоном — и болтали. Обо всём и ни о чем. Я ловила себя на мысли, что мне удивительно легко с ним — я не чувствовала неловкости, не старалась подбирать слова, как это иногда бывало в беседах с другими. Не ощущала я и всех тех лет, что лежали между нами — Воронцов был словно подросток, спрятанный в теле взрослого мужчины. Такой же беззаботный, улыбчивый, с дурацкими шутками. Либо я была старухой, упакованной в тело студентки. А что — такой вариант исключать тоже было нельзя.
— Ты посмотрела тот фильм, что я тебе советовал? — спросил Елисей, когда мы, устав наматывать круги, расположились на одной из лавочек.
— Про дельфина? — уточнила я зачем-то.
Воронцов приподнял одну бровь и со смешком поинтересовался:
— Я советовал тебе еще какие-то фильмы и забыл об этом? В таком случае — что же это было? Может быть, итальянское порно?
Я прикрыла глаза свободной рукой, и сквозь смех спросила:
— Я наверняка пожалею об этом, но почему итальянское?