И — да, я не могла отогнать от себя неясное чувство предвкушения. Я не знала, чего ждать от вечера, но понимала, что он может изменить если не всё, то многое. Это вызывало во мне лёгкую дрожь, но я не боялась. Рядом с Воронцовым страх вообще никогда не появлялся. Но я была однозначно взволнована.
Машина Лиса затормозила перед элитной многоэтажкой. Припарковавшись, мужчина помог мне выбраться наружу, а после завёл в подъезд. Лифт довольно бодро доставил нас на одиннадцатый этаж, и меньше чем через минуту я уже стояла в просторном светлом холле, с любопытством озираясь.
— Ого, — выдохнула я, снимая куртку.
— Что такое? — поинтересовался мужчина, забирая у меня верхнюю одежду и убирая её в светло-серый шкаф.
— У тебя так…светло, — вынесла я свой вердикт, разуваясь и проходя в глубь квартиры.
Елисей явно не был фанатом длинных коридоров — открыв входную дверь, он практически сразу попадал в огромное квадратное помещение, поделённое условно на зоны — гостиную и кухню. Всё было выполнено в серо-белых тонах — мебель, стены, пол. Но, несмотря на это, помещение не выглядело неуютным — огромный пушистый ковер и множество декоративных подушек сглаживало впечатление. Как и огромные — в человеческий рост — окна, что выходили — матерь божья! — на море. Они были приоткрыты, и лёгкий ветер трепал полупрозрачные белые шторы.
— Очень много света и воздуха, — сделала я вывод, оборачиваясь к Елисею, — А где спальня?
Лис усмехнулся:
— А мне нравится твой подход.
Сообразив, как это прозвучало, я в очередной раз покраснела:
— Я не это имела в виду…
Мужчина кивнул, продолжая улыбаться:
— Я знаю, просто мне нравится, как ты смущаешься. А спальня — точнее, две спальни и ванная — наверху.
Только после его слов я заметила белую винтовую лестницу. Вау, у него была двухэтажная квартира. Ладно, тут даже я — не меркантильная от слова «совсем» — вынуждена была признать, что это круто. Я была фанатом лестниц и подоконников — обожала сажать на них свою пятую точку. Просто для меня эти два элемента в доме были определяющими. Если у вас нет лестницы, на которой можно сидеть и пить чай — обустройте широкий подоконник под те же цели. Если у вас нет подоконника — просто встаньте и уйдите. И всё.
— Здесь очень красиво, — призналась я, продолжая озираться. Мне очень нравится.
— Как хозяин — я просто счастлив, — улыбнулся Елисей, — Но это далеко не всё.
Подойдя к стеклянной двери, ведущей, по всей видимости, на балкон, Лис открыл её и поманил меня к себе. Я послушно приблизилась и позволила вывести себя на широкий просторный балкон. В лицо тут же ударил порыв ветра и я, вдохнув солёный воздух, широко улыбнулась. Лис обстроил и этот островок тоже — чуть дальше стоял круглый стеклянный столик на белой деревянной ножке, по бокам от него пристроились два стула. Видимо, Елисей не шутил, когда говорил, что любит завтракать на балконе.
Мужчина, словно прочитав мои мысли, приблизился ко мне, и приобняв за талию, негромко сказал:
— Я ведь говорил тебе — здесь открывается шикарный вид. Смотри.
Послушно повернувшись, я ахнула — чуть дальше перед нами расстилалось синее море, над которым уже опускался солнечный диск. Хоть, уже темнело не так рано, но день всё равно был до обидного коротким, и дневное светило рано покидало нас, уступая место звёздам. С другой стороны, если бы не это — я бы не смогла увидеть эту красоту.
— Потрясающе, — выдохнула я, прижимаясь спиной к груди Елисея и чувствуя, как гулко бьётся его сердце, — Поверить не могу, что ты можешь любоваться этим каждый день. И встречать рассвет здесь же.
— Ну…ты можешь составлять мне компанию, когда только захочешь, — предложил мне мужчина, улыбаясь и утыкаясь подбородком в мою макушку, — Я буду только рад твоей компании.
Я хотела что-то ответить — сама не знала, что именно — но меня от этого спас громкий звук, который издал желудок мужчины. Сдавленно рассмеявшись, я повернулась в объятиях к нему лицом, заметив, как его скулы слегка порозовели.
— Мы обсудим это потом, — клятвенно пообещала я, — А сейчас давай тебя накормим.
Готовить вместе с кем-то, кто знал, с какой стороны нужно браться за нож и как правильно разделывать мясо, было удовольствием. Честно признаться, я не любила, когда на кухне кто-то находился, кроме меня. Потому что помощи от этих людей обычно было не дождаться, а вот «дельных» советов было хоть отбавляй. Но Елисей и в этом меня удивил — он оказался весьма способным подмастерье, чётко следовал моим указаниям и даже умудрялся не спорить. И за час мы приготовили пасту с куриной грудкой в сливочном соусе и лёгкий овощной салат. Накрыть было решено на балконе — моей душеньке хотелось ужинать, вдыхая морской воздух полной грудью и наслаждаясь видом города, раскинувшегося перед нами. И Воронцов с лёгкостью выполнил моё желание. А несколько мелких фонарей, закреплённых на перилах, добавили в наш вечер еще больше романтики.
Вообще, она просто витала в воздухе. Серьезно, казалось, руку протяни — и сможешь до неё дотронуться. Мне было невероятно уютно — так, как ни с одним человеком до этого не было. Лис, понимая, насколько обманчивой могла быть погода весной, укутал меня в пушистый серый плед, и за это я была ему бесконечно благодарна. Покончив с ужином (столько комплиментов насчёт своей стряпни я не слышала уже давно), мы заварили ароматный травяной чай и следили за тем, как один за другим загорались огни в окнах соседних домов. И было так спокойно, что все дурные мысли, которые только могли закрасться в мою голову, просто испугались и сбежали в неизвестном направлении.
— С тобой так хорошо, — неожиданно нарушил тишину Елисей, — Так спокойно и уютно, что ничего вообще не хочется, — заметив, с каким удивлением на лице я повернулась к нему, она спросил, — Что?
Покачав головой, я улыбнулась:
— Нет, ничего. Просто ты будто прочёл мои мысли.
Губы мужчины изогнулись в усмешке:
— Что, тебе тоже уютно с самой собой? Удивительно, как такое вообще возможно?!
Я рассмеялась и бросила беззлобное:
— Дурак.
А ответом мне было:
— Пойдём внутрь. Ты замерзла.
И действительно — на город опустилась ночная прохлада, так что не спасал уже ни плед, ни давно остывший чай. Так что я поспешила воспользоваться приглашением.
И очень вовремя — из моей сумки, брошенной на диване, раздавалась бодрая трель мобильника. Кто-то отчаянно мечтал со мной поболтать. Схватив сумку в руки, я попыталась найти в её недрах свой аппарат, но потерпела сокрушительное фиаско. Телефон как сквозь землю провалился. А мелодия, между тем, всё нарастала, вызывая во мне приступ раздражения. Устав от поисков, я просто перевернула сумку — и вытряхнула её содержимое на диван.
Вот честно — лучше бы я этого не делала. Потому что — ну перезвонила бы потом, в самом деле! Вместе с тетрадями, учебниками, кошельком и прочими девичьими мелочами, из моего баульчика выпала та злополучная коробочка, которую мне заботливо впихнула днём Марина. Мало того — соскользнув с дивана, она откатилась в сторону, а из-за того, что рыжая не потрудилась её как следует закрыть, всё её содержимое живописно разлетелось по полу. Один из квадратиков остановился как раз перед ногами Елисея. Который, когда я подняла на него своё пылающее от смущения лицо, выглядел самую малость озадаченным.
— Ого, это…неожиданно, — выдавил он из себя.
Наклонившись, от подцепил презерватив двумя пальцами и, бросив на меня хитрый взгляд, невинным тоном поинтересовался:
— Так значит, вот ты какая? С другой стороны, это правильно — никогда нельзя забывать о безопасности. В мире столько заразы.
Мечтая как можно скорее провалиться сквозь землю (и порадовать соседей снизу, ага), я, забив на телефон и звонившего, бросилась собирать всё рассыпанное «добро». Попутно я пробубнила что-то вроде:
— Это всё Марина…
Лис, присев передо мной на корточки, с улыбкой спросил:
— Так вы это обсуждали на крыльце?