Ох, вот лучше бы он молчал! Выхватив у него из пальцев этот злополучный презерватив, я затолкала его обратно в коробку и покачала головой:
— Не совсем…
— Ты покраснела, — заметил Воронцов очевидное, — Значит, что-то вроде этого. Расскажешь?
Проще всего было взять и соврать. Но мой мозг в этот момент отказался генерировать идеи, и, как назло, ничто не приходило на ум. Оставалось одно — правда. Так что, прикрыв глаза и выдавив из себя обреченный вдох, я призналась:
— Она…попросила сфотографировать все детали… если представится возможность…
Лис удивлённо хмыкнул:
— Хм… вот так. Не знал, что я ей так сильно нравлюсь. Нужно будет сказать Игнату, чтобы как-то отвлёк свою девушку. А то моя начнёт ревновать.
— Дурак… — простонала я, закатывая глаза.
Телефон в очередной раз зазвонил, и в этот раз мне всё же удалось найти его. Не глядя на экран, я рявкнула:
— Да!
— Воу, полегче, малышка, — услышала я голос Кати, — Ты чего такая злая?
— Ничего, всё в порядке, — чуть спокойнее произнесла я, — Что-то случилось?
— Нет, просто хотела уточнить, когда ты приедешь домой? Ты вроде выходная сегодня. Опять на свидании что ли?
Бросив в сторону Елисея быстрый взгляд, я ответила:
— Именно так. И… — встретившись взглядом с глазами Елисея, добавила, — Я сегодня не приеду.
— Ого! — воскликнула моя тётка, — Неужели это случится? Поверить не могу! Первый секс — это же такое событие!
— Так, хватит, — прервала я Катю, понимая, что сидящий рядом Воронцов слышит каждое слово.
Точнее, попыталась это сделать. Потому что милая родственница, явно не слыша меня, продолжила тараторить:
— Всё надо обсудить! Ты подготовилась? Ноги побрила? Я имею в виду именно те «ноги», которые от шеи и ниже! Аля! АЛЯ!
Но я, не желая больше выслушивать этот бред, просто положила трубку и, спрятав лицо в ладонях, издала горестный вздох. Да уж, что родственники, что друзья — все у меня были первоклассные. С небывалой жаждой помощи.
Рядом послышался очередной смешок. А ему лишь бы веселиться! Поглядев на мужчину сквозь пальцы, я приглушенным голосом спросила:
— Вот и чего смешного в этой ситуации ты углядел?
Елисей покачал головой:
— Просто понял, что у нас есть еще одна схожая черта. Просто невыносимые родственники и совершенно отбитые друзья, — пояснил он в ответ на мой вопросительный взгляд.
— Да, это точно, — кивнула я с тоскливым видом.
— Эй, ну ты чего, — Елисей притянул меня к себе за плечи, заключая в объятия, — Я знаю отличный способ отомстить.
— Да, и какой же? — поинтересовалась я, утыкаясь носом в его грудь и вдыхая полной грудью запах его одеколона.
Наклонившись к моему уху, мужчина шепнул:
— Ты действительно можешь сфотографировать всё, что захочешь — и отправить своей подруге. Думаю, реальные доказательства её шокируют. Открою тебе маленький секрет — мы с Игнатом были вместе в бане. И я точно знаю, что после таких фото, Марина искусает себе все локти. От зависти, — добавил он с ноткой самодовольства.
— Извращенец! — воскликнула я, ударив его ладонью в грудь.
Ответом мне послужил хохот. А после Елисей, приподняв мой подбородок двумя пальцами, у самых моих губ шепнул:
— Твой извращенец, — после чего накрыл их своим ртом.
Каждое движение губ, каждое прикосновения, даже каждый вдох, который мы делили один на двоих — всё это заставило меня не сомневаться в истинности его слов. Он был мой. А я собиралась стать его. Полностью…
*****
Лис чувствовал, как с каждым поцелуев кровь всё быстрее бежала по его венам, подгоняемая бешено колотящимся сердцем. Он прижимал к себе хрупкое тело, столь желанное и столь…любимое? Да, было уже слишком глупо отрицать очевидное. Елисей попал. Окончательно и бесповоротно. Стал жертвой чар юной ведьмы, которая пряталась за маской ветеринара. Той, которая прижималась к нему всё сильнее, словно желая полностью врасти в него, и дарила всё новые обжигающие поцелуи.
В этот раз рядом не было родственников, или друзей, и телефоны они отбросили в сторону, чтобы никто не вздумал влезть в их маленький хрупкий мирок. Были только они — два горячих сердца, которые бились в унисон. Руки, которые с каким-то отчаянием изучали тела друг друга, словно боясь, что их всё же могут прервать, или что кто-то из них передумает. И губы, которые двигались в едином ритме, изучая, подчиняя, сметая все преграды и сомнения. Если таковые еще оставались.
Лично Аля для себя уже всё решила. И помогла в этом не Марина с её коробочкой «подарков». Нет, просто в какой-то момент она поняла, что это — правильно. И что она хочет сделать это именно с Елисеем. Что ему, укравшему её сердце и душу, для полного комплекта не хватало лишь её тела. И Аржанова, хоть и не считала себя таким уж ценным подарком, всё же была готова презентовать его мужчине.
Что касается Воронцова — он самую малость волновался. Ему до этого не приходилось иметь дел с девственницами, и он смутно представлял, какая это была ответственность. Но одно он понимал точно — меньше всего ему хотелось, чтобы Аля пожалела о своём решении.
Но девушка и не думала ни о чём жалеть. Более того — чуть подвинувшись, она оседлала сидящего на полу мужчину, прижавшись к нему еще теснее. Смущение, робость, неуверенность в себе — всё это растворилось, исчезло, разбилось, придавленное той гаммой чувств, что обрушилась на брюнетку. И желание — всепоглощающее, почти животное, зарождавшееся где-то внизу живота и скручивающее внутренности в тугой узел. Всё это было так ново для неё, что Аля, не зная, что делать, просто сдалась и позволила себе плыть по течению. Точно зная, что Елисей удержит её и не даст пойти ко дну.
И он держал — крепко, почти до боли, словно боясь, что ослабь он хватку — и девушка растворится меж его пальцев, как дым. Поэтому Воронцов лишь сильнее стискивал пальцы на её талии, посылая по коже электрические разряды и даря ей всё новые поцелуи.
Проворные пальчики Али ловко, словно делали это всегда, расстегнули пуговицы на рубашке мужчины и, разведя полы в стороны, она провела руками по его груди вниз, опускаясь к подтянутому животу. Лис втянул воздух через нос, понимая, что держать себя в руках становится всё сложнее. И девушка явно не торопилась облегчать ему задачу — стянув с него белую ткань, она откинула её куда-то в сторону, а сама вцепилась в плечи мужчины, наверняка оставляя на них следы от своих ноготков.
Воронцов с долгу не остался и, чуть отстранившись, рывком стянул с Али тёмно-синий пуловер. Девушка чуть поежилась от прохладного воздуха, который коснулся её обнажённой кожи, но уже через секунду громко выдохнула, когда горячие губы коснулись её ключиц, а после пошли ниже, обжигая её, словно раскалённым железом. Разве что металл не приносил столько удовольствия, как мужчина, что продолжал дарить ей всё новые и новые ласки.
Когда Аля, как и все девушки, думала и размышляла на тему того, каким будет её первый раз, она представляла всякое. Но ни в одном из её мысленных сценариев не было мужчины, старше неё почти на двенадцать лет, и уж точно в своих фантазиях она не отдавала свою невинность на полу гостиной, утопая в пушистом ковер, среди разбросанных тетрадей и учебников.
Но ни одна, даже самая смелая фантазия, даже при всём желании не смогла бы сравниться с реальностью. И, оказавшись в ней, Аржанова отчетливо поняла, что именно так всё и должно было быть. Всё было идеально — момент, место, человек. Роскошное тело, которое состояло, казалось, из одних только мышц, любимый мужчина, который оказался не только опытным любовником, но и бесконечно терпеливым и нежным. Настолько, что Аля думать забыла о волнении, а боль, пришедшая в какой-то момент, оказалась забыта, похороненная под поцелуями, ласками, движениями. И, вцепившись в поисках опоры в спину Елисея, Аля мечтала лишь о том, чтобы это не заканчивалось как можно дольше. Ей хотелось навсегда остаться в той гостиной, с мужчиной, который дарил ей так много, и требовал взамен так мало. Платой была всего лишь любовь, которой у девушки было в избытке.