— Уже нет, — покачала я головой, вспоминая, как на меня смотрели сокурсники, — Теперь я для всех — падшая женщина. Это читал весь наш курс?
Макарова бросила на меня полный сочувствия взгляд и извиняющим тоном призналась:
— Это читал весь университет. По крайней мере, студенты. Вы везде — даже в студенческой колонке. Такое сложно не заметить. Не знаю, видели ли учителя, но, думаю, сарафанное радио сделает своё дело и…ну, сама понимаешь.
Я кивнула и хотела было ещё что-то спросить, как дверь в аудиторию распахнулась. Я напряглась, ожидая увидеть дышащих осуждением сокурсников, но это была всего лишь Марина. Которая прямо-таки светилась от счастья и выглядела максимально довольной жизнью. Хотела бы я оказаться на её месте.
— Привет! — воскликнула рыжая, переводя взгляд с меня на Алину и обратно, — А вы чего такие мрачные? Что-то случилось?
Мне искренне не хотелось портить настроение лучшей подруге, потому что она точно не заслужила этого. У неё творился свой дурдом, и дома ждал покалеченный парень, которого она, как я надеялась, выхаживала всю ночь. Но я понимала, что это было неизбежно, поэтому кивнула Алине:
— Покажи ей.
— Показать мне что? — тут же нахмурилась Андреева.
Блондинка протянула ей телефон со словами:
— Листай вправо.
Хмыкнув, Марина вгляделась в текст и задумчиво прочитала:
— «Содержимое штанов или кошелька: что привлекает студенток элитного учебного заведения в престарелых мажорах». «Современная "Лолита" нашла своего "Гумберта"». Не поняла. Это что такое и почему здесь твои фото? И фото Елисея.
— А это, знаешь ли, наша история глазами журналистов, — хмыкнув, бросила я, нервно теребя край своего свитера.
— Какого хрена? — как всегда, не ограничивала себя в выражениях подруга, — Я оставила тебя всего на ночь — и вот что произошло? Что за е*аный п*здец?!
А вот это было что-то новенькое. На откровенный мат Марина переходила только когда обстановка накалялась настолько, что никакие сочные эпитеты не могли передать весь смысл. Значит, я действительно было в заднице. Самой настоящей.
— Поверь, я никому не звонила и не просила опубликовать это, — махнула я рукой в сторону смартфона, который мигал светящимся экраном.
— Кто это сделал?!
Подруга выглядела по-настоящему злой. У неё едва ли не пар из ушей валил, а пальцы с такой силой сжимали телефон, что в какой-то момент я заволновалась за его сохранность.
— Тебе не кажется, что этот вопрос ты задаёшь слишком часто в последние дни? — хмыкнула я в ответ, — Я не знаю, кто был источником этих…писаний, — бросила я почти брезгливо.
Фыркнув, Марина протянула смартфон Алине и заявила:
— Зато Я узнаю! И когда выясню, кто подкинул этим жалким прыщам, зовущих себя журналистами, идею для материала — я сотворю с ним такое, что Хиросима и Нагасаки покажутся ему райским местом!
Но я покачала головой:
— Не надо, Марин.
Подруга закричала на меня:
— Совсем сбрендила?! Тебе репутацию так сильно изгваздали, что ты вовек не отмоешься! И ты позволишь тому, что сделал это, просто выйти сухим из воды?
— А может, это карма? — пожала я плечами, чувствуя, как моё тело словно окутывает дымкой усталости, — Что, если я просто слишком сильно радовалась жизни в последнее время? И теперь всё это вернулось ко мне, чтобы укусить меня за зад.
— Вот только чушь нести не надо! — вспыхнула рыжеволосая, — Это не карма, а какой-то завистник с большим эго и маленьким членом. И мы разберёмся со всем этим. Я обещаю.
— Ага, — апатично кивнула я, поднимаясь на ноги, — Только не сегодня. Я…я просто пойду. Увидимся.
И, не дожидаясь ответа или возражений, я просто взяла свою сумку — и вышла из кабинета, мечтая лишь об одном — оказаться в своей комнате. И вариант никогда не выходить из неё казался мне не таким уж и отталкивающим.
Вот вам и утреннее дурное предчувствие. Тот случай, когда не в бровь, а в глаз.
*****
Для Елисея день не задался с того самого момента, как он высадил свою девушку возле её альма-матер. Хотя, на первый взгляд ничто не предвещало беды — у него было отличное настроение, вовсю светило солнце, он был влюблён и счастлив. Казалось бы, что ещё нужно для счастья?
У жизни, однако, были свои планы на этот счёт, о чём они поспешили сообщить мужчине в виде звонка от его лучшего друга. Игнат, особо не церемонясь, потребовал, чтобы Воронцов «тащил свой зад в клуб». И что-то в его тоне подсказывало Лису, что проигнорировать этот призыв он не сможет.
Пришлось вспоминать о своих обязанностях и ехать на работу. В здании, кроме него и Васильева, никого не было. Сам же Игнат окопался в кабинете, перебирая какие-то только ему известные бумажки.
— Как себя чувствуешь? — поинтересовался Елисей, присаживаясь в кресло напротив.
Брюнет кивнул:
— Вашими молитвами. Но я тебя позвал не затем, чтобы мы тут светские беседы вели. У нас проблемы.
— Какие? — нахмурился Воронцов.
— Вот такие.
С этими словами Игнат протянул другу весь набор бумаг. Тот пробежался по ним взглядом и моргнул, словно надеясь, что ему просто померещилось. Но нет — документы всё еще маячили перед его глазами.
— Не понял. Что это? — решил всё же уточнить Лис.
— Это, друг мой, извещения о проверках, — «обрадовал» его Васильев, — Причём, от всех сразу — пожарка, налоговая, Роспотребнадзор, МВД, миграционка и ещё много замечательных организаций, которые вдруг резко решили вспомнить о нашем существовании.
— И когда конкретно они решили почтить нас своим визитом?
— Скажу тебе просто — ничего не планируй на следующие две недели, — продолжал вываливать на него новости, словно из рога изобилия, Игнат, — Начиная с понедельника, у нас тут начнут искать нарушения, нелегалов, проституток и наркотики. Безудержное веселье.
— Да уж, — хмыкнул Елисей, проводя рукой по гладко выбритому черепу.
Самих проверок, как таковых, он не боялся — бизнес свой он всегда вёл чисто и честно, и подловить его на чём-то незаконном было крайне сложно. Особенно, когда среди знакомых были ФСБшники. В другом городе, конечно, но бонус всё равно был весьма весомым.
Нет, его волновало другое. Пока не закончатся все эти набеги — клуб должен был оставаться закрытым. Что грозило потерей некоторой суммы денег. Но и это было не страшно — Лиса куда больше напрягал сам факт того, что несколько дней или недель ему придётся безвылазно торчать в клубе и не иметь возможности заниматься другими своими делами. Он даже уехать не сможет — все его дела и сделки окажутся под угрозой до тех пор, пока все инстанции не поставят галочку напротив графы «Нарушений нет». Не говоря уже о том, что сами эти инспекции были весьма утомительны.
— Но ведь у нас нет никаких проблем? — на всякий случай уточнил Елисей у друга.
Тот покачал головой:
— Нет. Всех проституток я уже вывез за город, нелегалов — утопил в море, а наркоту смыл в унитаз.
— Вот поэтому ты и мой друг, — усмехнулся Воронцов, но в этом жесте не было ни грамма веселья.
Брюнет кивнул и добавил уже не так уверенно:
— Вот только документацию я слегка забросил…Ну, как слегка, — поправил он сам себя, — Пару месяцев не открывал папки. Плюс-минус пару недель.
— Игнат! — воскликнул Лис.
— Елисей! — в тон ему отозвался Васильев.
— Какого хрена?! — продолжил Воронцов.
— Того самого. Я…блин, я не придумал отмазку, — честно признался Игнат, — Но я уверен, что ты не бросишь меня, и мы проведём несколько удивительных вечеров, заполняя все ведомости. Можем даже красить друг другу ногти и рассказывать последние сплетни.
— Нет уж, спасибо, — отказался Лис от такой перспективы, — Хватит и писанины.
Брюнет хмыкнул и хотел было еще что-то добавить, но его прервал звук входящего сообщения на телефоне. Достав аппарат, он взглянул на экран и улыбнулся — писала его девушка. Однако, перейдя по прикреплённой ссылке и изучив её содержимое, Игнат нахмурился.