— Ты что, сейчас намекаешь на то, что я должен стать своей девушке отцом? — приподнял бровь Воронцов, — Дружище, это попахивает педофилией.
Игнат закатил глаза и едва удержался от стона недовольства. Покрутив пальцем у виска, он всё же не удержался от замечания:
— Ты иногда бываешь невероятным тупицей! — и прежде чем друг успел возразить, Васильев продолжил, — Я имею в виду, что если ты любишь Алю — то должен быть ей не только любовником, но и наставником. Знаешь же эту тупую присказку «Лучшая жена — это тигрица в постели, хозяйка на кухне и прочий бред»? Так вот, это работает в обе стороны. Для любимого человека ты должен быть другом, братом, отцом, если придётся. Она должна понимать, что может рассчитывать на тебя всегда. А ты её вот так оставил наедине с проблемами.
— Я хотел ей помочь, — возразил Елисей, — Я купил помещение для её будущего центра для спасения животных.
— А ты её спросил перед тем, как делать покупки? — приподнял бровь Васильев.
Чуть помолчав, Лис нехотя признался:
— Нет.
— А надо было! — припечатал брюнет, — Это выглядит так, будто тебе плевать на мнение своей девушки и ты в любом случае собираешься всегда поступать по-своему. И это не я сказал — мне Марина это передала.
Лис вздрогнул, как будто слова брюнета причинили ему физическую боль. Он не задумывался об этом и не рассматривал ситуацию в таком ключе. Мужчина действительно преследовал лишь одну цель — помочь Але осуществить её мечту. Да, может, он слегка увлёкся, но его нельзя было в этом винить. Или можно?
— Чёрт возьми, как сложно быть в отношениях! — простонал Воронцов в итоге, хватаясь за голову.
Игнат активно закивал, подтверждая правоту друга:
— И не говори! У этих женщин столько тараканов в голове, что просто чокнуться можно! И самое главное, что каждый день настроение девушки меняется в зависимости от того, какой из её тараканов одержит верх над другими и будет повелевать её чудной головкой в течении следующих суток. Но, с другой стороны, девушки такие милые, — добавил брюнет мечтательно, — Пахнут приятно, и они такие мягенькие. Положил голову на грудь — и всё, хорошо! Ощущения такие, словно тебя благословили ангелы…
Елисей негромко кашлянув, поняв, что друг увлёкся и ему необходимо показать дорогу из мира грёз обратно в суровую реальность. Васильев вздрогнул и, моргнув, сфокусировал взгляд на Воронцове.
— Короче, я точно знаю, что Аля тобой недовольна, но она готова принять тебя обратно. Тебе нужно лишь хорошо попросить об этом. Понимаешь? Очень хорошо, — добавил брюнет с ухмылочкой, выразительно при этом подвигав бровями.
Лис вздохнул:
— Сексом тут дело не решишь. Если я хочу, чтобы она приняла меня обратно — а я этого хочу — мне нужно придумать, как помочь ей выбраться из той ситуации, в которой она оказалась. Ведь её всё еще не допускают до учёбы?
Игнат покачал головой:
— Нет, и Марина из-за этого бесится. Они с блондинкой, — вспомнил брюнет Алину, — Хотели брать штурмом деканат, ректорат и, кажется, даже кабинет мэра, но я их отговорил. Бросаться грудью на амбразуру — не самая лучшая тактика.
— Это точно. Чёрт возьми, да почему столько дерьма в одно время свалилось?! — рыкнул Лис.
Это всё напоминало мужчине какую-то отвратительно жирную чёрную полосу. Хотя, он всю жизнь был уверен, что жизнь не полосатая и всё в ней зависит от того, как шаг ты сделаешь. Что же он, спрашивается, сделал такого, что всё обернулось вот так? Какой Ящик Пандоры умудрился открыть, что задевать начало не только самого Воронцова, но и его близких?
— Повтори, что ты сейчас сказал, — медленно проговорил Игнат, глядя на пышущего злостью друга.
Лис стрельнул в него недовольным взглядом, но, заметив, что тот и не думал шутить, послушно произнёс:
— Почему столько дерьма свалилось в одно время?
Васильев прокручивал в голове слова друга, чувствуя, как в его голове бешено крутятся шестерёнки, соединяя воедино всё то, что уже какое-то время упорно лезло ему в голову. Вот только, погружённый делами, он отмахивался от всех посторонних мыслей. Теперь же брюнет мог позволить себе разложить все кусочки пазла перед собой и попытаться собрать единую картинку.
— Ну, конечно, — выдохнул он, — Всё так и есть… — негромко добавил он.
Лис с опаской покосился в сторону бормочущего что-то себе под нос друга. Мужчина решил, что Васильев перетрудился, и напряжение последних дел привело к плачевному результату. А именно — Игнат сошёл с ума.
— Дружище, ты о чём вообще? — осторожно спросил Елисей.
— Всё сходится! — воскликнул брюнет, чувствуя, как в голове, наконец, что-то щёлкнуло, — Всё!
— Эм…а ты не мог бы пояснить, что подразумевается под этим «всё»? — помня, что с психами нужно разговаривать тихо и осторожно, поинтересовался Лис.
— Ты правильно сказал — на нас свалилось дохрена всего в одно время! Проверка в клубе, статьи в интернете, проблемы у Али на учёбе! Давай еще не забывать про тот инцидент с моей машиной и моими рёбрами — я до сих пор иногда чувствую, как они ноют. Всё это валится на нас со всех сторон! Но что если сторона на самом деле одна, и какой-то один мудак просто пытается нам подосрать?
Воронцов смотрел на друга, который светился так, словно решил какую-то сверхсложную задачу. В принципе, так, наверное, и было, поскольку в словах Игната был резон. И, чем больше брюнет говорил, тем сильнее Лис убеждался, что он прав. И, когда Васильев замолчал, его друг спросил только:
— Но кто? Кому это нужно?
Брюнет со вздохом признался:
— На этот вопрос у меня нет ответа. Увы.
— Но он появится, — решительно заявил Лис, поднимаясь на ноги, — Мы выясним, что этот засранец, и я лично прослежу за тем, чтобы улыбаться ему хотелось, как можно реже. И только после этого, с чистой совестью и чувством выполненного долга я поползу к Але. Надо будет — и голову этого ублюдка захвачу с собой, как боевой трофей. Ты ведь со мной? — спросил он у Игната.
Тот усмехнулся, и в его голубых глазах на миг вспыхнул дьявольский огонёк:
— Спрашиваешь? Я всегда на твоей стороне, друг. Тем более — у меня с этим персонажем личные счёты.
Лис кивнул, чувствуя, как к нему возвращается уверенность. Он терпеть не мог неизвестность и неопределённость. Но, понимая, что у них появился хоть какой-то план, он ощутил, что окончание этой чёрной полосы не за горами. И, разобравшись с этим, он сможет исправить всё, что натворил и своими словами, и действиями.
глава двадцать шестая
Глава двадцать шестая
Знаете, когда я раньше смотрела фильмы, то регулярно посмеивалась над героинями, которые, поссорившись или даже расставшись с парнем, плакали в подушку, или тоннами поедали конфеты, или просто лежали на кровати, отрекшись от мира и уставившись в потолок. Мне казалось это таким же неестественным, как розовые волосы, например. Или коровьи ресницы, грудь, которая в моменты, когда девушка лежала на спине, гордо смотрела вверх, а не стекала куда-то в район подмышек (подсказываю — такие сиськи сделаны из силикона). В общем — в такие моменты я готова была поднимать вверх табличку с известной фразой «Не верю!»
Однако, правы оказались люди, которые когда-то сказали, что чтобы понять другого человека — нужно оказаться в такой же ситуации. Так сказать, прочувствовать её полностью. Чтобы поверить в драму слезливых мелодрам, мне просто нужно было выгнать из своего дома и жизни любимого человека.
Без Елисея было…без него было никак. Будто все краски выкачали из моей жизни, и всё, чего мне хотелось — спать. Серьезно — я чувствовала себя так, словно меня сразила страшная болезнь, которую мог вылечить только сон. Я не плакала — после того вечера я запретила себе лить слёзы, но это не помогло исправить ситуацию. И, что самое ужасное — мне было нечем отвлечься.
Но я не жалела о том, что тогда указала ему на дверь. Воронцов поступил неправильно, снова попытавшись то ли купить меня, то ли потопить моё и без того дырявое судёнышко. Меня злило то, что он не поговорил со мной перед тем, как принять решение. Создавалось ощущение, что я была для него куколкой, которой он подбирал аксессуары на свой вкус. Да — я хотела открыть свой центр, но всё должно было быть иначе. И уж точно не в тот период, когда журналисты медленно и с кайфом поджаривали меня на вертеле.