Но сейчас, когда она протянула ему ковш с водой, в прищуренных зеленых глазах появилась скорее настороженность, чем нежность. Он отпил несколько больших глотков и плеснул остатки воды на лицо.
— Спасибо. Но разве тебе не следует отдохнуть? Я думал, мы договорились, что ты будешь беречь силы и устраивать себе отдых днем.
— Мне надо было расшифровать письмо Кэт. — Она коснулась его руки и добавила: — Кроме того, я... я соскучилась по тебе.
Его густые брови поползли аркой вверх.
— Соскучилась по мне? Я же никуда не уходил. Вот он я, здесь.
«Нет, это не так», — хотелось возразить Арианн, но она прикусила язык.
Он вернул ей ковш и вытер лицо рукавом. Когда он снова потянулся к топору, Арианн решительно сжала его локоть.
— Тебе не кажется, что пора остановиться? Здесь столько дров, что хватит на весь остров. — Она вроде бы ласково подтрунивала, но слова прозвучали много резче, чем ей хотелось.
— Осень обещает быть холодной, — ответил он.
— Не сомневаюсь, если ты не перестанешь смотреть на меня таким образом.
— Каким образом, ma chere?
— Словно ты думаешь, что я обязательно умру. А если ты не смотришь на меня так, будто ожидаешь, что меня придется хоронить чуть ли не завтра, то в твоем взгляде я читаю негодование, как если бы, забеременев, я предала тебя.
Арианн не думала высказываться настолько прямолинейно. Но что поделать, слова вырвались сами собой. Может и правильно, что она произнесла эти слова, пусть даже Юстис и насупил сердито брови.
— Не говори глупостей, — пробормотал он.
— Это не глупости. Ты сердишься на меня, и было бы лучше, если бы ты просто признал это.
Он упрямо сжал зубы, но только на мгновение.
— Ладно, признаюсь. Я немного сердит. Ты сама знаешь, как опасно для тебя пытаться родить ребенка. К тому же не тебя учить тем старинным способам, которые применяют мудрые женщины. Если бы я раньше сообразил, что ты задумала снова поступить столь опрометчиво, я сам принял бы меры предосторожности.
Совсем не праздный разговор. Юстис научился готовить снадобья у своей старой бабушки-ведьмы, которая умела на время делать мужское семя бесплодным. Он пользовался этим старинным средством несколько лет назад, не предупредив Арианн. Она простила его за обман, но только взяв с него обещание никогда больше не использовать это снадобье.
— Почему же я должна была желать предотвратить благословение, на которое я давно оставила надежду? — Она вцепилась пальцами в пустой ковш и горько вздохнула. — Лучше бы я тебе ничего не говорила.
— Разве легко было бы сохранить это в секрете? — Юстис обвел взглядом ее изменившуюся фигуру. — Ты и впрямь думала, что мне нужны были твои слова? Тринадцать лет я ложился подле тебя каждую ночь, и мы с тобой наслаждались близостью столько, сколько я и сосчитать не сумею. Я знаю каждый изгиб, каждое пятнышко на твоем теле, так же, как я знаю свое собственное. Неужто ты думала, что я не замечу изменений в тебе?
— Ты мне ничего не говорил.
— Я ждал, чтобы ты сама подтвердила мои подозрения, надеясь... надеясь...
Когда он замолчал, крепко сжав губы, Арианн закончила за него фразу безжизненным тоном:
— Надеясь, что ты ошибаешься.
Юстис расстроено взглянул на жену и запустил руку в свою мокрую шевелюру.
— Столько лет прошло с тех пор, как ты была последний раз беременна, я думал, мы наконец уже не можем зачать ребенка. Я поверил, что тебе было довольно одной моей любви, что тебе было достаточно, чтобы нас было только двое.
— Так и было. Так и есть, — воскликнула Арианн. — Но разве ты не понимаешь, какое это чудо! После стольких лет?!
— Нет! Все, что я вижу, это перспектива потерять тебя. Боже мой! — Он возмущенно всплеснул руками. — Ты всегда знала, что я боюсь этого больше всего на свете, но ты настолько идешь на поводу у своего желания иметь этого ребенка, что тебя вовсе не заботит, выживешь ты или умрешь при родах.
— Конечно, волнует, — закричала она в ответ. — Если бы ты так хорошо читал по глазам, как хвастаешься, ты увидел бы, как я напугана. Но ради тебя я притворялась, что я храбрее, чем я есть на самом деле.
— Chere, прости меня.
Она заморгала, не желая оборачиваться.
— Прости меня, — повторил он еще нежнее, и от его нежности она чуть было снова не разразилась слезами. Обхватив руками, он прижал ее к себе и, едва касаясь губами, стал целовать в шею.
— Тебе не надо притворяться храброй передо мной, хотя это совсем не удивительно, что ты дурачила меня. Ты всегда была храброй. Это я трус. Мысль о потере тебя приводит меня в ужас. Но я клянусь, я буду стараться. Я буду достаточно силен, чтобы помочь тебе удачно пройти через это. Тебе и ребенку.
Он бережно передвинул свою большую руку ей на живот. Арианн смягчилась и, вся растаяв, прижалась к нему спиной. Закрыв глаза, она вдыхала его резкий мужской запах. Горячие сильные руки обнимали ее. Как давно он не обнимал ее. А их будущего ребенка он вообще обнимал впервые.
Арианн хотела бы растянуть этот момент как можно дольше, но между ними существовал еще один невыясненный вопрос, и она больше не могла держать все в себе.
— Если что-нибудь случится со мной... — нерешительно начала она.
— Тише, chere. Этого не будет. — Юстис стал горячо целовать ее в висок и щеку.
Арианн наклонила голову, подставив изгиб шеи его нежному нападению.
— Но если все-таки это случится, — упорствовала она, — ты все равно будешь любить нашего ребенка?
Юстис замер, прижавшись губами к ее шее.
— Что за глупый вопрос?
Арианн повернулась к нему лицом. Она обхватила руками его щеки и посмотрела на него с тревожным ожиданием.
— Я не хочу, чтобы ты поддался горю и стал винить нашего малыша в моей смерти. Обещай мне, что ты не станешь его винить, что ты будешь любить и защищать нашего ребенка, что бы ни случилось со мной.
Юстиса явно задели ее слова, но, когда он ответил, в голосе его было больше вины, чем укора.
— Милая моя женушка, неужели я и правда вел себя как чудовищный великан-людоед, раз ты чувствуешь необходимость потребовать от меня подобную клятву? Конечно, я обещаю. Я буду стараться заботиться о нашей малышке, заботиться о ней и учить ее, как это делала бы ты сама. — Он схватил ее руку и поднес ладонь к губам. — Но в этом не будет никакой необходимости, ведь ты сама будешь с ней рядом, чтобы направлять ее.
— Ее? — Арианн робко улыбнулась. — Значит, ты настолько уверен, что это будет девочка?
Юстис положил руку на ее большой живот и сделал вид, что сосредоточился. К их общему восторгу, ребенок внутри нее пошевелился.
— Господи. — Юстис широко улыбнулся. — Это определенно девочка. Я могу уже чувствовать ее движение. Какая же она сильная, эта наша маленькая дочурка.
— Она будет точно такой же, как ее папа.
Юстис поморщился.
— Для ее же пользы давай молить бога, чтобы она больше походила на свою маму.
Арианн рассмеялась. Юстис прижал ее к себе и долго страстно целовал. На какое-то время все опасения и сомнения были забыты, когда она, затаив дыхание, отвечала на его поцелуи. Какое-то время спустя Арианн все же вспомнила, с какой целью разыскивала мужа.
— Я закончила переводить послание Кэт, — сказала она, нехотя отрываясь от него.
Юстис испытующе посмотрел на жену.
— По выражению твоего лица я бы пришел к выводу, что новости, о которых она пишет, далеко не утешительны.
— Не совсем. Мартин и его дочь живы, здоровы и на сегодняшний момент в безопасности, и я благодарю Бога за это. Но, как я и боялась, Мартин упрямо сопротивляется мысли перебраться на остров Фэр. Он удачно устроился в Лондоне и у него отличные перспективы на будущее. Он желает отрезать для Мег все пути в прошлое, разорвать все ее связи с древним знанием и дочерьми земли. — На лице Арианн появилось печальное выражение. — Кэт очень сильно расстроена подобным его отношением, но я не могу целиком обвинять его. Случается, и мне самой очень хотелось бы вести обычную жизнь. Насколько легче и спокойнее жили бы мы с тобой, если бы я была не сведуща в древнем волшебстве, не была бы Хозяйкой острова Фэр. Меня никто никогда не обвинил бы в колдовстве. Мы никогда не провели бы все те годы в изгнании, и ты... ты все еще оставался бы графом Ренаром.