Старая боль и горе от потери, страх за ребенка, которого она теперь носила под сердцем, все вместе угрожало поглотить Арианн, но она преодолела мрачные эмоции. Еще в самом начале своей беременности она решила для себя, что это дитя будет взлелеяно только кровью ее жизни и дыхания, ее спокойствием и силой. И не будет отравлено предчувствиями матери и ее страхами.
— Я скоро скажу Юстису, я обещаю тебе. Но все пойдет совсем по-иному на сей раз, я это знаю. — Арианн провела рукой по своему животу. — Этот малыш силен. Я ощущаю это. Это дитя выживет. Ты должна верить мне.
— Если ты так говоришь, значит, так и будет, — торжественно проговорила Кэт. — Но...
Арианн крепко сжала руку Кэт, не желая продолжать разговор на эту тему.
— Пожалуйста, вернемся к твоему рассказу. Ты что-то сказала о своем опасении, что на Мегаэру может охотиться кто-то более опасный?
— Я так сказала? — Все еще не оправившись от волнения, Кэт выпрямилась. Отвернув голову, она терла носком видавшего виды ботинка о толстый корень дерева. — Ну, ты же... ты же меня знаешь. Иногда меня заносит, и я склонна к преувеличению. Осмелюсь напомнить, я все-таки ирландка и...
— Кэт, перестань! — Властные ноты в голосе Арианн заставили Кэт посмотреть на нее. — Я вижу, что ты задумала. Приступ моей слабости встревожил тебя, и теперь ты стремишься избавить меня от всяческих волнений. Я искренне ценю твою заботу, но я больше нуждаюсь в твоем правдивом и полном отчете. Доверься мне. Что бы ты ни узнала, я достаточно сильна, чтобы справиться с любыми переживаниями.
«Мне придется быть таковой», — мрачно подумала Арианн, закончив фразу.
Кэт погасила порывистый вздох. Она вытащила флягу, которую хранила за поясом, и подкрепила собственные силы большим глотком асквибо, ирландского напитка из бренди с пряностями. Как Кэт умудрялась глотать такое крепкое пойло даже не позавтракав, Арианн понятия не имела. Ее саму замутило от одной мысли об этом.
Арианн старалась, чтобы Кэт не пришлось беспокоиться за нее, но сохранять спокойное выражение лица, когда Кэт описывала солдат, штурмовавших вершину утеса, было невыносимо сложно.
— Я узнала Готье сразу, и у меня почти не оставалось, сомнений, кто послал его.
— Темная Королева, — прошептала Арианн. Как будто дело и так не обещало оказаться сложным и достаточно опасным, так еще и вмешательство Екатерины Медичи. У Арианн мурашки пробежали по коже. Чтобы скрыть глубину своей тревоги от Кэт, она крепко сжала руки между коленями, и ее голос зазвучал удивительно ровно, когда она уточнила:
— Ты совершенно уверена, что там был Готье?
— Конечно! Я хорошо запомнила этого человека, кода сопровождала тебя при дворе в тот день, когда ты получила прощение от Темной Королевы, и, как великодушнейшая из грабителей, она вернула все, что до того украла. Готье был тем самым ухмыляющимся ублюдком, который стоял позади королевы. Разве ты не помнишь?
— Нет. Боюсь, что тогда я не видела никого, кроме Екатерины. Эта жуткая женщина всегда нависала длинной тенью над моей жизнью.
— И как такая коротышка вообще изловчилась отпросить тень? Бабушка обожала пугать меня вызывающими дрожь историями о Темной Королеве Франции. Когда же я наконец оказалась лицом к лицу с этой женщиной, то была сильно разочарована. — Кэт презрительно сморщила нос. — Она оказалась такой... такой старой и жирной.
Арианн тоже отметила тогда, что Екатерина сильно состарилась. Когда-то грозная и величественная Темная Королева передвигалась с трудом, каждое движение явственно причиняло ей боль, ее руки были скрючены ревматизмом, челюсть отяжелела и обвисла, подбородок ослаб и провис, ее лицо избороздили глубокие морщины. Пронзительные черные глаза Медичи, которые когда-то прощупывали насквозь собеседника, стали слезиться и потускнели. И все же ум Екатерины оставался все таким же острым, все таким же чудовищно коварным.
— Возможно, мы зря так волнуемся из-за нее, — продолжала Кэт. — Сдается мне, ее власть ослабевает. В конце концов, пришлось же ей передать командование французскими войсками герцогу де Гизу. Из того, что я слышала, ясно, что это он пользуется любовью и поддержкой парижан, а не Екатерина или этот ее писклявый сынок. Некоторые далее поговаривают, что герцог мало-помалу превращается в подлинного правителя Франции во всем, кроме имени.
— И поэтому я все больше опасаюсь Екатерины, — сказала Арианн. — Нависшая над ее властью угроза всегда делала ее отчаянной и еще более опасной. У меня нет сомнений, почему она послала своего Готье на поиски секты ведьм. Она хочет заполучить «Книгу теней». Возможно, она так никогда и не прекращала искать ее.
— А ты думаешь, что те ведьмы все еще владеют этой книгой?
— Если бы я знала.
После смерти Кассандры зловещая книга так никогда и не была найдена, хотя Симон Аристид и предпринял все усилия, чтобы обнаружить место ее хранения. Екатерину всегда манила темная сторона знания. Окажись книга в руках Темной Королевы, она не испытывала бы никаких сомнений, применять ли ее в своих целях. Повод для волнения становился все явственнее.
— Если Готье захватит любую из тех ведьм и вынудит их говорить, Екатерина узнает правду о Мегаэре, — сказала Арианн. — Аристид сумел убедить королеву, что сама Кассандра и была «Серебряной розой». К тому же Екатерина поверила, что и Кассандра и ее дочь утонули. Если королева обнаружит, что Симон лгал, ее гнев вполне может обратиться и на него. Его следует предупредить.
— Вот уж о чем нет нужды волноваться, — пожала плечами Кэт. — Пусть охотник на ведьм сам о себе позаботится.
— К сожалению, этот охотник на ведьм теперь женат на моей сестре, и он отец ребенка Мири, — напомнила Арианн.
Кэт нахмурилась. Аристид был печально известным охотником на ведьм, и замужество Мирибель Шени нашло немного одобрения среди сообщества мудрых женщин. Арианн и сама с невероятными усилиями заставила себя отступить в сторону и позволить Мири выйти замуж за человека, который когда-то по приказу французского короля совершил набег на остров Фэр и вынудил Арианн вместе с семьей отправиться в изгнание.
Но она вынуждена была признать, что Симон изо всех сил старался загладить свою вину. После того как он спас Темную Королеву от Кассандры Лассель, Екатерина предложила ему награду на выбор, и Симон воспользовался этим, чтобы вернуть права Арианн на остров Фэр.
Ну и, кроме того, Мири по-настоящему любила этого человека. Она всегда видела в Симоне хорошее, утверждая, что тот просто запутался и был направлен по ложному пути. А если кто и умел исцелять заблудшие раненые души, так это ее сестра Мири.
Их другая сестра, Габриэль, не нашла в себе столько понимания. Страстная и вспыльчивая, Габриэль излила свои чувства в пылком и гневном письме к Арианн.
«О чем ты только думала, позволив Мири выйти замуж за этого негодяя? Тебе следовало запереть ее в кладовке и выбросить ключ. Но Мири-то как могла сразу так поглупеть? Я никогда не прощу ее. Никогда. — Но надо было знать Габриэль, потому что она уже писала буквально на следующей строчке: — Этому мерзавцу придется как можно лучше заботиться о моей сестре. Если с ней что-нибудь случится или она будет несчастлива с ним, клянусь, я с него с живого кожу сниму».
Эти раздоры в собственной семье сильно огорчали Арианн, но сейчас следовало отбросить подобные печальные мысли и сосредоточиться на гораздо более неотложном вопросе.
Поднявшись со скамьи, она начала ходить по дорожке сада, сложив пальцы домиком под подбородком.
— Нам остается только одно, — наконец выговорила она, приняв трудное решение. Распрямив плечи, она развернулась и встала перед Кэт. — Надо как можно скорее найти Мегаэру и перевезти ее в безопасное место на острове Фэр.
Кэт редко подвергала сомнению решения Арианн, но при этих словах она нахмурилась.
— Прошу прощения, но ты считаешь это разумным? Нет никакой гарантии, что мы сумеем обеспечить ее безопасность здесь, и мы только навлечем опасность на остров.