Когда Дарина оказалась прямо перед его носом, а её запах вновь взбудоражил, Ник даже не понял сперва, что произошло, уже потом, краем уха услышав посторонних, на которых ему было плевать. Запах сладкой вишни, сводящий с ума, ворвался в сознание, заполняя тело, и мозг вмиг отказался работать, как следует. Что им двигало, когда он прикоснулся к ней, он и сам не мог понять, но инстинкты призывали не останавливаться, пока он выводил узоры на чувствительной коже, хоть здравый смысл и вышагивал, держа транспарант с надписью «Убери руки, старый ты извращенец!». Громов пытался держать себя в руках и не думать, как ему сейчас хорошо рядом с девушкой, но его верный солдат, похоже оказался предателем, вставая по стойке «смирно» безо всякой команды.
Ему было всё равно, о чём сейчас разговаривает охотник со своей девушкой – всё, что его волновало, находилось в его руках, подрагивая, но не от страха, и именно осознание этого давало его рукам и губам волю. Попробовав на вкус тонкую кожу её шеи, он не хотел прекращать, ощущая, как Рина отзывается на его прикосновения, готовая для него, но обстоятельства решили всё за них. Когда те двое покинули помещение, Дарина выскочила из шкафа, как ошпаренная, отходя на безопасное расстояние от мужчины, не собирающегося нажимать на тормоз: кажется, зверь, которого он давно не выпускал на волю, всё же вырвется сегодня и полакомится одной маленькой охотницей.
* * *
Он всё приближался, а я отходила, немного ужасаясь тому, что видела перед собой. На моих глазах историк превратился в совершенно неузнаваемое существо: глаза его засветились красным с белыми, синими и оранжевыми всполохами, а черты лица заострились. Мышцы под тёмной футболкой напряглись, и я отчётливо видела каждую из них, а по рукам с выросшими чёрными когтями и шее к щеке до самого виска змеился странный рисунок, напоминающий трещины или молнии. Я была уверена, что клыки у него тоже удлинились… И всё-таки вампир.
─ Что бы это ни было, я не собираюсь это обсуждать. ─ Я старалась выглядеть спокойной и уверенной, несмотря на увиденное перевоплощение, даже не понимая, откуда это спокойствие во мне взялось, пока он всё напирал. В итоге мы просто кружили вокруг стола, когда ему, видимо, надоели эти догонялки, и мужчина в одно стремительное движение не оказался прямо напротив меня. Замерев, я почувствовала, как он заключил меня в ловушку из собственных рук, уперевшись ими в край стола, и я не могла его остановить. Почему? Потому что больная на всю голову!
─ Никанор Ростиславович, держите себя в руках… ─ попробовала достучаться до него я. Его запах сгустился вокруг меня, и, казалось, воздух буквально пропитался им.
─ Р-р-рина, я же пр-росил! ─ буквально прорычал он, мгновенно подняв меня на деревянную прохладную поверхность, но мне было так жарко, что я не обратила внимания на холод. Учитель вжался бёдрами между моих ног, и я обескураженно выдохнула от нахлынувших ощущений из-за его прикосновения – там, в шкафу, его размер не казался мне таким огромным. Да что происходит?!
Его обжигающие ладони легли на мои бёдра, и я чувствовала их даже через плотную ткань, а потом они поползли вверх, не касаясь опасным когтями. Одна рука замерла на моей талии, когда другая добралась до шеи и принялась поглаживать чувствительную кожу, забираясь в волосы на затылке. Приятные мурашки разбежались во все стороны от этих массирующих движений, и я пропустила момент, когда оказалась лежащей на спине.
─ Кр-расивая, ─ почти прошептал он, порыкивая и оглядывая меня мерцающим взглядом. ─ Моя!
Чего?
Он навис надо мной неминуемой угрозой, а я просто распласталась на столе, как бабочка, пришпиленная коллекционером, но эта мысль рядом с брюнетом вовсе не вызвала отвращения. Наклонившись ко мне, бережно удерживая мои руки, он принюхался, проведя носом вдоль шеи, и я задрожала. А затем, пронзительно глядя прямо в глаза, он приник губами к моим губам, обрушиваясь, как лавина на спящий город, погребая под собой меня. Этот поцелуй отличался от того, что был на маскараде, но оказался столь же потрясающим и невероятным по ощущениям, и я не могла сопротивляться, хоть слабенький протест всё же прорывался сквозь затуманенное сознание. Но когда его язык закружился с моим в жарком танце, почти все мысли вылетели из головы, и на мгновение я позволила себе представить, что так всё и должно быть. Я и целоваться-то толком не умела, но почему с ним я чувствовала себя такой желанной, такой смелой и даже опытной в тот момент?
Оторвавшись от меня, брюнет расстегнул молнию моей толстовки, приподнимая майку и оголяя мой живот. Спустившись по телу вниз, касаясь носом и словно принюхиваясь, он чуть прикусил бедренную косточку, а затем прошёлся по месту укуса языком. Губами добрался до пупка, скользнув внутрь кончиком языка, и начал продвигаться выше, а я не могла поверить, что звуки, которые я издаю, принадлежат мне. Безумие какое-то…
Эти поцелуи, вся эта ситуация стали точкой невозврата оттуда, где мы с ним изначально не должны были оказаться. Что с нами обоими творится? Это не правильно. Не нормально!
Как бы мне было не жаль, но пришлось немного остудить пыл учителя, да и свой собственный заодно. На столе у брата стоял графин с водой, и мне надо было очень постараться, чтобы дотянуться до него, но я всё же извернулась, взяв стеклянную тару, и с большим трудом опрокинула её над головой брюнета.
─ Пришли в себя? ─ приподнявшись на локтях, тяжело дыша, поинтересовалась я у обескураженного мужчины.
─ Дарина? Что я натворил? ─ он выглядел таким растерянным, что на минутку я раскаялась.
─ Ничего непоправимого, ─ вздохнула я, сползая на пол под его внимательным настороженным взглядом. Ноги дрожали, сердце не успокаивалось, желая вырваться из груди, но я быстро взяла себя в руки. ─ Слушайте, мы, очевидно, пришли сюда за одним и тем же, так что давайте просто найдём это и пойдём по домам, ладно?
Ну а зачем этот ниндзя-самурай мог тут ещё оказаться, если не с целью поиска информации? Не романтическое хокку же он моему брату собирался написать и оставить тут?
─ Да, наверное, ты права. ─ Если честно, я думала, что он сейчас рассвирепеет, но учитель лишь отряхнулся от капель воды, а потом убрал свои мокрые волосы от лица рукой – я аж засмотрелась. Тем не менее, историк всё ещё выглядел растерянным, словно это временное помешательство действительно заставило его выпасть из реальности. Хорошо, если он и правда ничего не помнил, и тот мистер Хайд, который в нём живёт, появляется исключительно редко, иначе, боюсь мне не выдержать такого напора. А я ведь считала, что уже не способна ничего чувствовать, медленно превращаясь в камень, но кое-кто методично доказывает мне обратное. Хорошо ли это вообще?
─ Нам нужно разделиться, ─ сказала я, вновь доставая телефон, хоть, на удивление, и видела в темноте некоторые предметы. ─ Мой брат никогда не оставляет важные вещи на виду. И будьте осторожны – не нарвитесь на сигнализацию.
─ Буду, ─ покорно согласился мужчина, отходя в противоположную сторону.
Напряжение после случившегося только что, буквально повисло в воздухе, и я, казалось, могла его даже пощупать. Странно, но учитель не задавал вопросов, когда другой на его месте уже, наверное, сделал бы мне не один выговор. Какой взрослый вообще проигнорирует такое поведение собственной ученицы, которая нарушает, кажется, все мыслимые и немыслимые законы? Но он ведь и сам сейчас здесь с определённой целью, и на меня всех собак спустить не выйдет.
Я вдруг обнаружила, что задумавшись над произошедшим, вот уже какое-то время пялюсь в стену перед собой, словно на ней потрясающая картина, на деле оказавшаяся рядом деревянных панелей. Но что-то в ней было определённо не так.
─ Эта стена и тебе не даёт покоя? ─ прозвучавший рядом голос, стал неожиданностью, но я уже не вздрагивала рядом с историком. Он, по-моему, успел шокировать меня своим поведением настолько, что бояться этого брюнета было уже просто бессмысленно. Я начала бояться лишь себя рядом с ним.