— Я тоже так думаю, — Натали расплылась в победной улыбке, — а теперь ступай.
Мира широким шагом, почти бегом, удалилась из комнаты мамы. Захлопнув за собой дверь, она добралась до ступенек этажа и, усевшись на них, тихо заплакала. Вытирая глаза от нахлынувших эмоций, она даже не заметила как подле неё на пару ступенек выше кто-то присел.
— Мне не нравится, когда ты плачешь, — Мира в испуге обернулась и увидела, конечно же, его! Как же, черт возьми, может быть иначе? — Держи, — Артём протянул ей носовой платок с гербом её семьи, у этого платка была своя история. Тогда в саду на её первом Зимнем Балу она вытиралась слезы именно им.
— Я возьму его себе, — заявил тогда Артём.
— Зачем? — удивилась Мира, и вправду, зачем ему нужен был старый платочек, в который она, кстати, очень смачно сморкалась.
Тема, сложив влажный платок, засунул во внутренний карман своего пиджака.
— Каждый раз, когда ты будешь так горько плакать, я буду тебе его давать, — он так озорно улыбнулся, что Мира и сама не сдержала улыбки.
— Я и сама смогу его себе достать, если буду плакать, — возмутилась Мира, дурацки улыбаясь.
— Но ведь намного приятней, когда носовой платочек тебе кто-то подает. Я буду твоей жилеткой для утешений! — твердо заявил Тема, все также проказливо улыбаясь.
Мира грустно усмехнулась, вспоминая этот момент.
— Ты больше не можешь быть моей жилеткой, Артём, — тихо призналась она.
— Нет, но я всегда могу подать тебе платочек, — он робко улыбнулся и наклонился к ней, расправляя выглаженный и накрахмаленный кусочек ткани, он обхватил его двумя пальцами и приподнял её подбородок, вытирая растекшуюся туш.
Мирослава заплакала ещё больше. Артём сглотну комок в горле, его кадык нервно дернулся.
— Уйди, — прошептала Мира, — умоляю уходи. Я так не могу, Тёма.
Он поцеловал её в лоб и, развернувшись, засеменил вверх по ступенькам.
— Я тоже так не могу, — в пустоту заявил он. Заворачивая за угол коридора, он столкнулся с Евой, которая наблюдала сцену нежного поцелуя своего жениха и его бывшей.
Она, молча, обошла парня и заспешила к Мире, Артем, ухватив её за локоть, сказал:
— Не тронь её.
— Почему? Думаешь, у меня нет гордости?
— Нет, Ева, — Артём вздохнул, — думаю, есть. Именно поэтому не трогай её.
— Я твоя невеста!
— Ты не поверишь, но я помню. Ты напоминаешь мне об этом при каждом удобном случаи.
Ева пропустила слова Артёма мимо ушей.
— Так докажи.
— Как? — устало спросил он.
— Поцелуй меня.
Артём закрыл глаза и тихо простонал.
«За что?»
Он приблизился к Еве и впился в её губы, сколько раз он пытался представить на её месте Миру, но ему это никогда не удавалось. Его девочка была совсем другой. Ева ей и в подметки не годится.
Разорвав их поцелуй, Артем поднял голову вверх и увидел Мирославу. Её щенячий взгляд блуждал по его лицу. Вмиг охладев, она развернулась и заспешила обратно. Артём собирался нагнать её, но цепкая рука Евы вцепилась в его ладонь.
— Вот теперь ты — не тронь её.
***
Кристина завела Вьюгу в свой номер. Шатающегося парня она усадила на кровать.
— У меня в сумке лежат эльфийские настои. Сначала обработай рану спиртом, а потом настоем.
Кристина, кивнув, бросилась к его сумке и выудила из неё пару пузырьков. Усевшись на кровать, она с трудом и болью для Вьюги стянула с него свитер. Окровавленная ткань, полетела на пол. Его майка полностью покрылась кровавой жижей. Тина взяла ножницы и разрезала ткань напополам.
— Она была от Gucci, — пытаясь шутить, прошептал Вьюга.
Кристининому взору открылась истерзанная рука, порванная на куски. Её затошнило.
— Это как так? — выдавила она.
— Он укусил меня, урод. Подкрался совсем близко.
— А ты это... оборотнем не станешь?
Вьюга рассмеялся.
— Оборотнем можно только родиться. Ну, честное слово, чему там тебя Марк учил?
Кристина промолчала. Поглядев на его спину, она увидела затянувшийся шрам, который пересекал его хребет напополам. Тина провела указательным пальцем по рубцу, от чего Вьюга встрепенулся.
— Откуда он у тебя?
— Тот? — он вмиг помрачнел. — Те тролли, — Кристине не нужно было объяснять, что это были за тролли, и без лишних слов было понятно. — Один из них бросил меня прямиком на мой же топор...
Кристина протянула его бутылку какого-то дешевого пойла, которое обычно находится в отельных номерах.
— Сейчас будет больно.
— А градус меня успокоит? — усмехнувшись, спросил он.
Тина пожала плечами. Вьюга выпил маленькую бутылочку залпом. Обработав рану спиртом, девушка приступила к настоям.
Тина открыла пузырек и понюхала его содержимое. Пахло оно какими-то травами, и ещё отчетливо слышался запах мелиссы.
— Люди говорят, время лечит, — прошептала Тина.
— Не слушай, у людей физиологическая потребность во вранье.
Вьюга зажмурил глаза и проглотил крик боли, когда Тина обводила его рану мазью. Чтобы отвлечься, он стал говорить:
— Я помню этот день, как вчера. Прошло уже больше года, но я помню все в самых ярких и точных деталях. Все самые бесполезные фразы и интонации, которыми они были сказаны...
Слегка обернувшись, он увидел, что Тина очень внимательно его слушает, поэтому продолжил:
— Иногда по утрам я просыпаюсь и на какую-то долю секунды, мне кажется, что он жив. Это прозвучит ужасно, но я не знаю, что гложет меня сильней: чувство вины или то, что его нет рядом, — он перевел дыхание. — Сначала со мной никто не разговаривал, даже Мира. До смерти брата мы не были так близки, для Миры Тима был лучшим другом. Я думал, она ненавидит меня, поэтому и не говорит со мной, но она боялась причинить мне боль. Своими словами. Понимаешь? Она боялась сделать больно МНЕ? Порой мне кажется, что я так и остался там, у того моста. Забытый всеми и собой...
Кристина не могла смотреть на него с сожалением, никакое сожаление или пустые слова не исцелят этого парня. Его рана, которая изнывает внутри, не заживет от пустого «мне жаль». Только он сам способен простить себя.
— Это была не твоя вина, Вьюга.
— Возможно, но меня винят другие. Сложно усомниться в их правоте, когда ты сам уверен, что они правы. Мама меня ненавидит. Я забрал её любимого сына, я забрал надежду нашего семейства...
Кристина уткнулась щекой в его спину и легко обняла, не прикасаясь к поврежденной руке.
— Те, кто остаются в живых всегда себя винят. Мелочная ошибка стоила жизни твоему брату, но это ошибка не была твоей!
— А чьей же?
— Я уже говорила тебе однажды. В смерти твоего брата виноват его убийца и никто другой.
Кристина отстранилась от него. На какую-то долю секунды Вьюга забыл, кто она такая. Ему хотелось слушать и говорить с ней. Она обладала такой энергией, которую не имел никто из его знакомых. Она была истинной Королевой, такой, за которой он мог бы пойти куда угодно.
— Завтра его день рождение. Ему должно было исполниться двадцать пять лет.
Тина завела его руку вверх и обмотала бинтом. Подойдя к шкафу, она достала футболку и помогла ему её надеть.
— Вьюга? — позвала она, когда парень уже лег и начал дремать.
— Да? — не раскрывая глаз, отозвался он.
— Прости себя. Я думаю, что Тимофей этого бы хотел.
Вьюга открыл глаза и в задумчивости поглядел на Тину.
— Ты станешь великой Королевой, Кристина Ивашкова.
_________________________________
* Здесь имеется в виду песня Фрэнка Синатры «New York, New York».
Глава 12
Князь вампиров