... вам предрекли судьбой
Навсегда быть вместе.
Чуждым грешникам отправиться в бой,
С прощальной песней
И жестокою мольбой.
Вам предрекли судьбой,
Такой горькой и слепой,
С последнею борьбой.
Вам предрекли судьбой
Женщиной слепой...
А потом яркий свет, и она, стоящая возле трона, вся в крови со своими пылающими яркими глазами. Вместо коротких волос у неё были длинные, завязанные в косу.
Под окровавленными ногами лежали трупы... воронов. Но она не чувствовала себя разбитой, она ощущала триумф... то, чего она так долго ждала, осуществилось.
— Тина, Тина, — звал её дрожащий голос Марка.
Она открыла глаза, но ничего не видела, пелена застелила её обзор.
— Ничего не вижу, — простонала она, растирая свои веки.
— Сейчас, подожди, — велел Князев, Тина слышала, как он торопливо поднялся, прогремели шкафчики и звук разбивающегося стекла. — Проклятье.
— Марк, — всхлипывающий голос девушки поторопил парня. Тина попыталась подняться, но её тело будто онемело.
— Я здесь, — произнес Князев, помогая Кристине сесть.
Ивашкова, размахивая своими руками, пыталась обхватить Марка за шею. Схватив его, она обвила свои руки вокруг его шеи и, крепко прижавшись к нему, тихо заплакала.
— Открой глаза, — попросил он.
Тина незамедлительно послушалась. Марк, наклонив голову Тины, что-то закапал в её глаза. Раствор пек, казалось, что он выжжет девушке глаза. Ивашкова простонала, крепко вцепившись в колено Марка, она просила:
— Перестань, мне больно, — все лекарство выходило из её глаз вместе со слезами.
— Потерпи, пожалуйста, прошу, — его голос так же нельзя было назвать стойким.
Потом боль отступила, и вместе с ней пелена с глаз. Кристина, поморгав, обнаружила себя в своей комнате в особняке Ивашковых. Фиолетовые полупрозрачные шторки, того же цвета простыни и ковер, шоколадного оттенка стены и плакат с Джаредом Лето, расположившийся над кроватью.
— А я-то надеялся, что над твоей кроватью будет висеть моя фотография, — попытался пошутить парень.
Но Тина неожиданно для себя самой расплакалась.
— Что произошло? — через рыдания спросила она.
— Я... я, — растерявшись, Марк посмотрел на неё своими серыми туманными глазами. — Ты ушла с той девочкой, тебя не было минут пятнадцать, мы забеспокоились и решили пойти на твои поиски, но не смогли тебя найти и тогда... Тогда я почувствовал, что тебе очень больно, у меня заболели глаза и...
— Постой! Ты почувствовал, что мне больно?
— Да. Я пошел вперед и нашел тебя в деревянном домике на торфяных болотах. Ты лежала без сознания. Мы успели к порталу, потом я отправился вместе с тобой сюда. Дима и Мира остались во Дворце, — сбивчивыми и несвязными фразами объяснял Марк, ему не хотелось рассказывать Тине от том, как нашёл её на полу дома Ибсен, всю белую и холодную, не хотелось говорить о том, что он ещё никогда ни за кого так не боялся. — Что с тобой произошло?
— Я не помню, — соврала Тина. Кое-что она помнила. Её видение. Трупы хостов, не только воронов, не только хостов даже, но и людей. И она в крови с победоносным видом. Это казалось таким реальным, таким возможным...
***
Лакриса обиженно смотрела на Ибсен.
— С ней всё будет в порядке, девочка, — заверила её Провидица.
— Она хорошая, — прохныкала фейри.
— Ты все сделала правильно.
— Что ты с ней делала? — поинтересовалась девочка.
— Показала ей её будущие, — Ибсен потерла свои глаза, давно она не проделывала подобное, вселяться в тела охотников стало намного сложней. — Не переживай Лакриса, ты ещё увидишь свою госпожу.
Обещаний Ибсен никогда не давала, только факты.
***
Кристина лежала в объятьях Марка, она попросила его остаться с ней, после всего произошедшего ей не хотелось оставаться одной. Уткнувшись носом в плечо парня, она вдыхала его запах: свежескошенная трава после дождя, одеколон, с которым он любил перебарщивать, и крепкий запах густого кофе.
Князев давно уже уснул, а вот она так и не смогла. Разглядывая черты его лица, она дотронулась до губ своим пальцем, потом до носа и до лба, так проведя линию по его профилю. Охотник встрепенулся и, заморгав, открыл свои туманные серые глаза, сонно посмотрев на Тину, он улыбнулся и тут же закрыл их, снова уснув.
— Почувствовал меня, — прошептала Тина улыбаясь. Как можно почувствовать боль другого человека?
Встав на ноги, она пошатнулась, но удержавшись на своих двух, зашагала к двери. Босые ноги едва казались холодного покрытия пола.
Оперевшись на перила ступенек, девушка посмотрела вниз и обнаружила своего брата, сидящего на диване и наклонившего голову к коленям. Чуть подергивающиеся плечи и всхлипывающие звуки сообщали Тине о том, что сейчас не самое лучшее время для разговоров.
Девушка уже собиралась подняться обратно к себе в комнату, как услышала голос Димы:
— Ты почему не спишь?
— А ты? — оборонительная позиция - самая лучшая позиция.
Дима ничего не ответил, выпрямившись он улегся на диван и скрестив ноги накрест, стал потягивать бурбон, который успел налить в стакан.
— Ты же не пьешь, — произнесла Тина, совсем не осудительно, такой тон она использовала, когда говорила с Вьюгой. Говорить не осуждая — главный прием общения с Антоном.
— Обычно, — пожав плечами, Дима посмотрел на сестру, — почему так, Тина? Надежда всё, что у меня было, она кормила меня своими плодами лжи долгие годы, она была моим спасительным кругом в бушующем океане. Я ждал...
— Всё у нас будет хорошо, Дим, — перебила его сестра. — Помнишь, что сказала фейри? Истина... Она приходит неожиданно.
Глава 16
Разрушая стены
Дамьен стоял перед особнячком Жаклин. Это был двухэтажный дом, старой отделки, обнесенный каменным забором. Ворота выполнены особенной шлифовкой, вычурные готические узорчики и каменные птицы, расположившиеся на самой верхушке ворот, предавали месту ещё большого гротеска, чем оно на то заслуживало.
Передней частью дом выходит на улицу Сен-Ромен, а задней — на закаулистый проспект. У самого же здания растут синие розы, привезенные из самого Королевского Дворца. Жаклин любит всё эксклюзивное.
Поместье давно уже заросло мохом и плесенью, из-за постоянного отсутствия хозяйки за ним перестали всячески ухаживать и следить. Зато особенные розы были подстрижены и ухожены.
Дамьен, тяжко вдохнув, отворил скрипучие и немного ржавые ворота, своей вальяжной и почти что напускной походкой зашагал к дверям вампирского притона.
Остановившись у порога, он трижды постучал. Дверь ему открыла миниатюрная девушка, типичная француженка: осиновая талия, утонченные скулы, аккуратные брови, светлые волосы и заинтересованные глаза.
— Дамьен, — почтительно и удивлено произнесла Мэри, девушка, раньше принадлежащая к его клану. — Что тебя привело в наш дом?
— Мне нужна Жаклин, Мэри, — голос Дамьена был настолько же фальшивым, как и его вальяжная, самоуверенная и равнодушная походка. Ступая на территорию Жаклин, ты автоматически превращаешься в актера, играющего в её спектакле.