— Это запросто. Семен — проводи.
Даже в компании вооруженного стражника пробираться по безлюдным узким тропкам было страшновато. Кто знает, что за чертовщина могла скрываться за камнями или в многочисленных пещерах? Горы испокон веков считались очень опасным местом и вовсе не из-за огромной высоты.
Раньше здесь отваживались селиться только те, кого война или стихия выгнали с равнин. Они думали, что невзгоды позади и среди орлиных гнезд их никто не тронет. Но порой переселенцы встречали в горах такое, что предпочитали возвращаться. Невзирая даже на чуму и голод.
Так было в далеком, покрытом мраком языческом прошлом. С тех пор сохранилась лишь молва, со временем обросшая таким количеством баек и мифов, что вычленить правду не представлялось возможным.
— Как же здесь высоко, — выдохнула Герда. — Вон Ключи и речка с мостом. А вон Тихие Холмы. Да отсюда океан видно! Ой…
Герберт успел поймать девушку за плечо. Иначе и самый искусный целитель не поднял бы ее на ноги. Ну, разве что некромант.
— Дай руку.
— Не дам! — буркнула Герда.
— Тогда смотри, куда прешь. И не зевай.
Волшебница пробубнила нечто вроде: «без сопливых разберемся», но стала держаться поближе к Герберту. Наконец узкая тропка, петляющая меж обрушившихся валунов, вывела отряд на луг. Пастбище находилось на широком ровном уступе. За ним начинались отвесные скалы, ведущие прямиков на «хребет» Кривой горы.
— Странно, — сказал юноша, достав из сумки рогатинку. — Здесь полно птиц.
Семен приставил ладонь козырьком и посмотрел вверх.
— А что странного? — пробасил стражник. — Кружат себе и кружат. Вон орел кого-то словил и потащил в гнездо.
— Если в деле замешана нечисть — все живые существа стараются покинуть местность. Особенно дикие животные. Ну вот, омела ничего не показывает.
— А где тела? — спросила Герда.
— Дык там же и лежат. Горцы сразу предупредили, чтобы мы их не трогали. И уж тем паче не тащили в деревню. Это, мол, добыча Хозяина гор.
От склона до стоянки было всего сто шагов. На примятом пятачке травы ровным кругом лежали пять шерстяных одеял. В изголовье каждого — вместо подушек — пастушьи сумки. Посреди стоянки находилось кострище.
Герберт первым делом принялся водить рогатинкой над вещами погибших. Герда тоже решила поиграть в сыщика. Присела рядом с костром, поворошила пальцами уголья. И спросила:
— Здесь же нет никаких деревьев, откуда дрова? Да и угли какие-то мягкие.
— Это кизяк, — пояснил юноша.
— Что?
— Сушеный навоз.
— Фу!
Девушка отпрянула от костра и брезгливо замахала рукой. После тщательно вытерла пальцы о траву, выпачкавшись в зеленом соке. Но лучше уж в нем, чем в какашках.
— Эх ты, горожанка, — усмехнулся Герберт. — Между прочим — отличное топливо. Только к запаху надо привыкнуть.
— Мерзость какая…
Юноша не нашел поблизости никаких следов магии. Заглянул в пару сумок — ничего странного, просто еда. Козий сыр, корешки горного чеснока, бурдюки с водой. Вряд ли погибшие брали на пастбище деньги. Следовательно, единственные полезные вещи остались нетронутыми. Да уж, грабители тут точно не при делах.
Покинув стоянку, спутники приблизились к отвесной скале. Под ней, ногами к камню, лежали три тела. У всех окровавленные пальцы, а лица застыли в немом ужасе. Раззявленные рты, выпученные глаза. У одного, самого старого, следы мочи на портках.
Подавив брезгливость, Герда приступила к осмотру. Умения целительницы вполне годились и для такой работы. Например, можно легко установить причину смерти.
Светящиеся ладони двигались от головы до паха, но чаще всего останавливались в районе грудной клетки.
— Разрыв сердца, — холодно произнесла девушка. — У всех троих. Кстати, а где четвертый? Тот, который разбился.
Семен отошел на метр, пошуршал сапогом в траве.
— Хм. Вчера вот тут лежал. А сегодня нету. Может, падальщики съели?
— Сомневаюсь, — ответил Герберт. — Эти трупы никто не тронул. Даже глаза целы. А мне доводилось видеть мертвеца, пролежавшего сутки среди скал. От лица один череп остался.
— Господи, можно без подробностей! — взвизгнула Герда.
Артефактор запрокинул голову и внимательно осмотрел отвесную стену. На внушительной высоте находился широкий каменный карниз, с которого свисали ноги в грязных портянках. Пастух лежал, выступ заслонял обзор, поэтому ничего больше разглядеть не удалось.
— Эй, ты куда полез? — возмутилась Герда.
— Проверю тело. Вдруг он еще живой?