— Будем, — сама же и ответила колдунья, зыркнув на писательницу ненавидящим взглядом.
Герберт побродил немного по театру, попрыгал в нескольких местах, постучал ногой по стенам. Доски как доски — вполне себе крепкие, не провисают и сильно не скрипят. Более того — спрятанная в кармане рогатинка так и норовила выбраться наружу.
— В последнее время кто-нибудь погибал при загадочных обстоятельствах? — спросил колдун.
Голова потер лысину и пожал плечами.
— Два года назад старый Исаак подавился сухарем. Это достаточно загадочное обстоятельство?
— Нет, — Герберт с трудом сдержал улыбку. — Были ли в деревне убийства?
— Ох, чур вас, господин колдун, — выдохнул Борис. — На моем веку такого не случалось. Живем себе тихо, дружно, по пустякам не ссоримся. Без совместного труда такое поле не вспахать и не скосить, сами понимаете.
— В прошлые годы призрак шалил?
— Дык нет же! — в сердцах выпалил старик. — Вот в чем закавыка! Раньше праздник проходил как по маслу. Без сучка, знаете ли, и задоринки. Я вот думаю — может мы что не так сделали и прогневали… Ну, сами знаете кого…
— Это вряд ли, — задумчиво произнес охотник.
— Я таки не понимаю, сколько можно топтать сцену?! — не сказала, а пролаяла Анна. — Надо репетировать, а они ерундой маются?!
— А какое вам дело до спектакля? — холодно бросила Герда.
— Как какое?! — Роуз всплеснула руками. — Я, вообще-то, режиссер!
— Что?..
— Все так, — обреченно вздохнул голова. — Госпожа писательница вызвалась немного подправить этот, как его, сценарий! И внести в него современные… как их…
— Элементы! Могли бы и запомнить! Ваше представление больше похоже на языческое мракобесие! Разве можно так?
Борис опустил голову. В тот момент старик напоминал нашкодившего ребенка, которого отчитывает строгая мамаша.
— Если призрак проявляет себя во время репетиции, придется ловить его на живца, — заметил Герберт.
— Хорошая мысль, — оживился голова. — Вы как раз подходите на роли Романа и Юлии!
— Роман и Юлия? — хмыкнула Герда. — О чем вообще спектакль?
— О великой любви, могучим потоком разрушающей любые преграды! — велеречиво ответила Анна.
— Раз уж нам предстоит в этом участвовать, дайте хотя бы почитать сценарий, — попросил юноша.
Роуз достала из сумки две тонкие книжицы и протянула охотникам. Да с таким видом, будто отдавала последние деньги северным варварам перед тем, как расстаться еще и с честью.
Герда всегда читала быстро, по диагонали. На первой странице, как правило, ничего интересного никогда не было. Зато на второй началось нечто из ряда вон выходящее.
— Она лежала на свежескошенном стогу пшеницы, широко раскинув руки. Спелая грудь, просвечивающаяся сквозь ночную рубашку, тяжело вздымалась и опадала. Роман навалился на разгоряченную юную плоть и… Что это, черт возьми, такое?!
— Современный элемент! — парировала Анна.
Герберт подошел к изучению сценария более обстоятельно.
— В Вилларебе уже мелят муку, а в Виллабанджо до сих пор не скосили колосья. Так продолжается испокон веков и будет продолжаться вечно. Это история о противостоянии двух непримиримых деревень и великой любви, вспыхнувшей между их детьми. Красавица Юлия — дочь головы Вилларебе. Статный и сильный Роман — сын головы Виллабанджо. Однажды они встречаются накануне Праздника Покоса, и эта встреча навсегда изменит историю деревень.
— Это вступление перед спектаклем, — пояснил Борис.
— Правильно говорить — пролог! Его я изменять не стала. Ведь главное — действие, а не слова.
— Жесть какая-то! — выдохнула Герда. Она уже читала четвертую страницу и с каждой строчкой краснела все сильнее и сильнее. — Я не собираюсь играть в этом… безобразии!
— Никто и не просит, — хмыкнула Роуз.
— А есть обычная, не измененная версия? — поинтересовался напарник.
— Конечно! — обрадовался Борис. — Я ж ее наизусть помню. Начинается все так: Юлия возвращается из лесу домой с корзинкой свежих ягод и видит вдалеке Романа. Он косит свою часть поля и делает вид, что не замечает девушку.
— Ерунда! — окрысилась писательница. — Ну кому такое может понравиться? Примитив, безвкусица, никакого интереса! Другое дело в моем сценарии. Юлия бежит по полю, острые колоски щекочут ее молодые крепкие бедра. Вдруг она натыкается на Романа. Он лежит ничком среди пшеницы, на боку разливается кровавое пятно. Роман случайно споткнулся, когда косил, и напоролся на серп. Девушка хочет пройти мимо, ведь он из вражеской деревни. Поделом ему, думает Юлия, но не может отвести взгляда от прекрасного мужественного лица…