Загнав Поджера под навес, я закрыл ворота и обернулся. Тайра стояла у машины и озиралась по сторонам. Вид у нее был такой, как будто ее собирались как минимум заживо разрезать на куски.
- Пойдем! – я взял ее за руку и повел по дорожке к дому, чувствуя, как напряженно подрагивают тонкие длинные пальцы.
Поднявшись на крыльцо, я открыл дверь и подтолкнул Тайру в холл, а потом к лестнице на второй этаж. Там у меня была дежурная гостевая комната, в любой момент готовая принять кого-то на ночлег.
На пороге она на секунду заколебалась, но все-таки вошла. Обвела изучающим взглядом немудреную обстановку. Заправленная чистым бельем кровать-полуторка под синим покрывалом, тумбочка, шкаф, стол, стул, кресло и маленький телевизор на полке. Все необходимое, ничего лишнего.
Комната находилась с западной стороны, закатное солнце нагрело ее, как банную парилку. Лицо Тайры порозовело, на лбу выступили капли пота. Я обошел ее, открыл балконную дверь, по совместительству служившую окном, впустил свежий воздух.
Тайра выглянула на балкон и замерла в восхищении, даже рот приоткрыла. Вид на озеро с далеким лесом на другом берегу неизменно приводил гостей в экстаз. Повернувшись, она сказала несколько слов, и я кивнул, предположив, что это нечто вроде «красиво».
К ее лбу прилипла влажная прядь, и я подумал, что ей не помешал бы душ. Побегай по тридцатиградусной жаре в такой амуниции, и от тебя будет разить как от старого азиата в ватных штанах и стеганом халате. В машине я чувствовал запах ее пота, хотя еще не противный, а такой… от которого мужское бессознательное запросто делает стойку.
Душ-то не вопрос. Вода у меня набиралась из артезианской скважины в бак на крыше и там нагревалась тэном. Разумеется, уезжая, я его выключал, но сейчас за день даже ледяная должна была прогреться на солнце до вполне приятной температуры. А вот есть ли у нее что-то на смену?
Я показал на ее куртку, высунув язык и закатив глаза – как будто умирал от жары, а потом подергал себя за футболку и с вопросительным «ммм?» ткнул пальцем в ее сумку. Тайра чуть улыбнулась и покачала головой.
Если уйду из «Юриона», вполне смогу устроиться в театр пантомимы.
Поднявшись на чердак, где хранился всякий хлам, который не мешало бы выбросить или сжечь, я нашел пакет со старыми Юлькиными вещами. Тайре они должны были быть коротковаты и великоваты, но неважно. Вытащил еще пластиковые шлепанцы и отнес все ей.
Заглянув в пакет, Тайра посмотрела на меня с подозрением. Мол, что, интересно, случилось с хозяйкой этих вещей, а, мистер Синяя борода? Или так: а не вернется ли она внезапно и не выцарапает ли глаза, обнаружив на мне свою одежду?
Не волнуйся, не вернется. Потому что живет с новым мужем в Швеции, откуда присылает открытки на Рождество. И вообще ей глубоко наплевать.
Я зажег свет в закутке, где уместились душевая кабина, раковина и унитаз, и сделал приглашающий жест. Включил воду, повесил на крючок чистое полотенце, а потом пошел вниз выложить продукты, надеясь, что она разберется со всем сама и не устроит потоп.
11.
Раскидав все покупки в холодильник и в буфет, я задумался, что бы такое приготовить на ужин. Чтобы не слишком морочиться. Черт его знает, чем вообще эту птицу кормить и ест ли она человеческую еду. На вид-то вполне человек, но мало ли. Может, это вообще скафандр, а внутри какая-нибудь ящерица или сгусток энергии.
Вода наверху все еще шумела, и я с досадой подумал, что мне точно не останется. Придется набирать бак и включать тэн. К ночи согреется. Конечно, можно и на озеро сходить окунуться, но как-то не хотелось оставлять ее в доме одну. Равно как и тащить с собой.
В этот момент плеск стих. Через несколько минут открылась дверь, я выглянул из кухни в холл и посмотрел наверх. Тайра нерешительно топталась на площадке, сжимая в руках одежду. Из Юлькиного пакета она выбрала синюю футболку и короткие джинсовые шорты, открывавшие сногсшибательные ноги.
Я поднялся к ней, зашел в комнату, достал из шкафа складную сушилку. Разложив ее на балконе, махнул рукой: иди сюда. Объяснять, что к чему, не пришлось: Тайра посмотрела на сушилку и начала развешивать всю охапку: мокрое полотенце, вывернутые наизнанку штаны и куртку, серые чулки, короткую белую рубашку из тонкой ткани, похожей на шелк. Последними в сушилке оказались белые трусы. Что-то вроде бикини с завязочками по бокам.