Элизабет Хардвиг
Охотница за удачей
1
Оливия прикусила губу. Сделай это сейчас. Решайся!
Она остановилась так внезапно, что Мэтью едва не врезался в нее. Она обернулась к нему и на одном дыхании произнесла:
— Мэтью, хочешь жениться на мне?
— Что?!
Впервые за время их знакомства Оливия увидела его растерянным. Несмотря на загар, он побледнел, глаза его сделались колючими.
— О Господи! Я не то имела в виду. Вернее то, но не…
— Ты делаешь мне предложение?
— Да, — выпалила она. — Но это деловое предложение.
Доктор Ралф Росс, лечивший всю их семью, сколько Оливия помнила себя, и которому отец доверял больше, чем она, покрутил кончики длинных седых усов и сочувственно посмотрел на нее. У Оливии все внутри тревожно сжалось.
— Три месяца, Оливия… от силы. Да, большое несчастье. Сочувствую.
Она знала, что отец болен, но только не это!
— Неужели ничего нельзя сделать?! — взорвалась она.
— Сделано все, что возможно, — ответил доктор Росс с обидой в голосе. — Неужели вы думаете, что я бы… А, вот и вы, Брэд… Ну, мне пора.
Брэд Шелл пристально посмотрел в лицо дочери.
— Завтра в десять, Ралф, — сказал он и дождался, пока врач закроет за собой дверь. — Я вижу, он сообщил тебе диагноз, Оливия. Вот так обстоят дела. Нет смысла закрывать глаза на факты. Именно поэтому мне надо сказать тебе кое-что.
Оливия бессильно опустилась на ближайший стул.
— Не могу поверить… должны же быть какие-то средства…
— Видимо, нет. Ралф приглашал специалистов, первоклассных специалистов. — Брэд сел напротив нее. — Я хочу, чтобы ты сделала кое-что для меня.
Оливия прикусила губу. Она словно заново увидела отца — с потухшими серыми глазами и поникшими плечами, он выглядел совсем стариком. Знала ли она его по-настоящему когда-нибудь? Была ли между ними душевная близость? А теперь время на исходе. Как быстро все пролетело.
— Конечно, я сделаю все, что в моих силах.
— Я хочу увидеть тебя замужем. До того, как умру.
— Замужем?!
— Посмотри на своего брата Саймона. У него есть дом, семья, стабильное положение. Он не мотается по свету, хватаясь то за одну нелепую работу, то за другую.
Оливия нервно сжала пальцы, так что ногти вонзились в ладонь.
— Работа оператора службы береговой охраны очень ответственна.
— В высшей степени неподходящая для девушки.
— Я уже взрослая женщина, отец.
— Так и веди себя соответственно, — резко ответил Брэд.
Оливия сделала глубокий вдох. Такой разговор у них происходил не в первый раз. Но как ей теперь спорить с отцом, которому осталось жить так мало?
— Я уже говорила тебе, что сдам дела и вернусь домой, — твердо произнесла Оливия.
Но Брэд продолжал, словно и не слышал ее:
— Ты всегда вела себя безрассудно, Оливия. Опрометчивость, импульсивность, дерзость…
Пора становиться взрослой и брать на себя взрослые обязанности. Замужество. Материнство. В конце концов, есть же кто-то, в кого ты влюблена?
— Нет, — коротко ответила Оливия.
— Ты как-то упоминала, что встречаешься с человеком по имени Энди.
— Мы друзья и только.
Энди влюблен в нее, но Брэду знать об этом совсем необязательно.
— И больше никого?
— Еще есть Афранио. Он капитан грузового судна и охотно женился бы на мне, узнай, что я богата. Если я когда-нибудь выйду замуж, то только за того, кого полюблю сама.
Единственный мужчина, с кем она готова была лечь в постель, — это Мелвин, но его интересовали ее деньги, а не она. Тяжело ей тогда пришлось; впрочем, это разочарование уже достояние прошлого.
— Иногда мне кажется, что ты все делаешь мне назло! — раздраженно проговорил Брэд.
Оливия постаралась ответить с предельной искренностью, тщательно выбирая слова:
— В данный момент я не знаю никого, за кого я могла бы выйти замуж, отец. Только об этом я и говорю.
— Итак, ты отказываешься исполнить мою последнюю просьбу?
Острое чувство вины пронзило ее, чего, несомненно, и добивался отец.
Когда она училась на втором курсе университета, они с отцом крупно поссорились, в результате чего несколько лет не виделись, так что на ней уже лежало тяжкое бремя вины за долгий разрыв. Два года назад она первая сделала шаг к примирению. Брэд принял ее прохладно, но с тех пор они по крайней мере встречались.
А вот теперь ей захотелось большего. Если б только она умела обуздывать свой неуемный темперамент. Стать хотя бы чуточку похожей на брата с его постоянной работой, загородным поместьем, неизменной женой и послушными детьми. Если б она смогла выйти замуж, чтобы доставить удовольствие Брэду, сделать счастливыми его последние недели…
— Я обещаю подумать об этом, — сказала Оливия.
— Пойми, я беспокоюсь о тебе, Оливия. Если бы я знал, что ты замужем за хорошим человеком, мне стало бы легче и я мог бы спокойно умереть.
Слезы потекли из ее глаз.
— Я не хочу, чтобы ты умирал…
— Понимаю. Но что поделаешь, я ведь не могу ничего изменить, правда? — Он посмотрел на часы. — Тебе не пора в аэропорт? Вот еще одно твое безрассудство — пилотировать личный самолет! Это слишком опасно.
Оливия набралась мужества и сказала:
— Если бы моя мать не погибла в автомобильной катастрофе, ты ведь не стал бы мне этого говорить?
— Дерзкое и необоснованное замечание!
— Отец, нам пора поговорить о прошлом! Мы не можем делать вид, словно матери и на свете не было.
— Я позвоню Робину, чтобы он отнес вниз твои вещи.
Оливия молча отодвинулась от него вместе со стулом. Итак, он опять не желает слушать ее; каждая попытка поговорить с ним о том, что ее волнует, кончается неудачей. Он никогда не позволял ей говорить о матери. Ни разу. Она поплелась за ним к выходу, где у подъезда ее ждал лимузин, чтобы отвезти в аэропорт, и холодно поцеловала его на прощание в щеку…
2
Оливия Шелл задумчиво смотрела на море через большие окна здания службы береговой охраны. Потянулся второй час ее обычной двенадцатичасовой смены. Еще одна ночная смена и с этим будет покончено.
Посты службы береговой охраны были расположены рядом с небольшим городком Хиброн на севере полуострова Лабрадор.
Стояла середина сентября, и уже начинало смеркаться, все небо пестрело неестественно яркими пятнами красного и оранжевого цветов. Через четыре дня она навсегда уедет отсюда. Вернется домой. Опять в Филадельфию к отцу. А где ее настоящий дом? Здесь? Или там, с отцом? Воистину, большего контраста и придумать трудно: широкое авеню в обрамлении деревьев, на котором стоит каменный особняк Брэда Шелла, и местные кривые улочки.
Оливия подвигала плечами, чтобы снять напряжение. Настало время перемен. Здесь она провела четыре года, ей необходимо новое испытание своих сил и возможностей, такое, от которого дух захватывало бы, как поначалу было на этой работе.
Воспоминание о просьбе отца, которое он высказал перед самым ее отъездом, вызвало в ней яростный протест. Если она согласится выполнить ее, то определенно ей предстоит новое испытание. Только не такого она искала и хотела. Но, похоже, деваться некуда. О смертельной болезни отца она старалась не думать; это было невыносимо.
Она уселась разбирать почту, но раздался звонок. Оливия выглянула в окно и увидела, что на стоянке перед зданием появился «паджеро». Она включила обзорную камеру главного входа, который на ночь запирался. Перед дверью стоял высокий широкоплечий мужчина, одетый в джинсы и кожаную куртку. Оливия увеличила изображение. Темноволосый, со спокойным выражением лица, парень, видимо, обладал недюжинной выдержкой. А главное, какой красавец, невольно подумала Оливия.