— Пошли мы со стариком в лес на рябчиков поохотиться, — рассказывает она. — Я в ту пору тяжела была, Евгением, значит, ходила… Были у нас два незавидных ружьишка и пульки самодельные.
Идем мы по лесу — присматриваемся и слушаем. Доходим до того места, где теперь мост стоит. В то время тут великое множество всякого зверья было… Мой старик стал к себе на манок рябчика подманивать, а тот оглядывается, но не подлетает. Хитрая пичужка.
Ну, не летишь — не надо, сами найдем! Идем это мы, значит, раздвигая кусты, к речке. Шагнули, а перед нами медведь. Стоит он на задних лапах, пригнул к себе рябину и объедает ягоды.
Мой старик, не раздумывая долго, вскинул ружье, выстрелил. Взвизгнула пуля и умчалась в чащу.
Ну, медведь бросился на старика…
— Было такое дело, — подтверждает Александр Константинович. — Зверь кинулся на меня. Еще один миг — и подмял бы. Очень метко супруга моя выстрелила, наповал лесного хозяина убила.
— Все это просто рассказывать, — продолжает Евдокия Семеновна. Она говорит не торопясь, напирая на «о». — А что пережито было тогда! Немудрено, что сын появился раньше времени и медвежатником стал.
— По наследству перешел! — смеется Азанов.
Да, Евгений Азанов, шофер по специальности, многому научился у отца. Потому так хорошо ходить с ним на охоту. Взглянув на сырую тропинку, где отпечатались лапы зверя, он сразу может определить: кто пробежал. Никто лучше его не знает, где находится токовище.
Знакомы ему и повадки самого «лесного хозяина».
Вот, например, что он рассказывает.
— Не думайте, что медведь выбирает себе зимовнюю лежку где попало и как попало, — объяснял он мне. — Нет, он готовится к ней очень тщательно.
Он выбирает удаленные от всяческих тропинок и дорог возвышенные места. И неспроста. Зверь заботится о том, чтобы его не беспокоили, чтобы не было сырости. Он строит себе хижину как настоящий мастер.
Медведь не сбрасывает ветки пихты как попало. Каждая пихточка укладывается одна к другой, вершинка к вершинке, и все вершинки в одном направлении.
Постель получается мягкая, удобная… Хорошо будет отдыхать на ней зимой, во время долгой лежки.
Потолок делает медведь не только для удобства, но и для того, чтобы не попала дождевая вода. Это очень неприятно, когда она каплет, а потом застывает на шкуре сосульками.
Зверь ложится в берлогу до снега, чтобы своевременно укрыться от ветра, от сырости, от преследователей. А перед этим делает нагул, накапливает запас жира. Ведь одной рябинкой сыт не будешь.
Вот почему осенью медведи охотятся за добычей более «питательной» — за рогатым скотом, за лосями. Очень нахальны бывают звери в эти дни.
Рассказывал мне это Евгений в пору листобоя — холодного северо-восточного ветра. Мы шли по лесу, по засыхающей траве, по опавшим листьям. Наши шаги были далеко слышны. Словно перины — мхи под ногами. А на них черничник и брусничник, пурпуровая толокнянка, фиолетовая лизун-трава, а поодаль — крупные вянущие листья папоротника.
Я думал, что Евгений кончил, но оказалось, что это лишь начало — присказка, а главное впереди. Для того, чтобы показать, насколько коварны бывают медведи осенью, он поведал о действительном происшествии, случившемся в наших местах.
Как-то таежный медведь забрался на лесном хуторе во двор одного из домов. Хозяйка в это время готовила на кухне обед. Она услышала шум.
«Наверняка буренка сломала изгородь», — подумала женщина. Не торопясь, она вытерла руки о полотенце, надела калоши и, прихватив в сенях палку, отправилась во двор.
Очевидно, она плохо видела… Только подойдя близко, женщина разглядела, что буренку подмял под себя медведь и вырвал у нее вымя. Не давая себе отчета в том, что делает, хозяйка ударила зверя палкой по голове.
Медведь оставил корову, бросился на хозяйку, сбил ее с ног.
Не поздоровилось бы женщине, если бы не возвратился из лесу хозяин. Он выхватил из-за пояса топор, кинулся к медведю.
Зверь струхнул. Он, рыча, скрылся в лесу…
— Да, хищник остается хищником, — задумчиво произнес Евгений.
Мы шли по лесу. Над нами тусклым золотом отливали вершины берез. Травы не уступали по яркости цветам. Такова осень в наших местах, прекрасная, наделенная необыкновенно яркими красками.
Хищник, конечно, остается хищником. Евгений тут совершенно прав. Но есть в медвежьем быте много такого, что достойно внимания, что невольно заставляет уважать этого зверя.
Очень интересно следить за медведями изо дня в день, подавив в себе всяческий инстинкт охотника.
Думается, переломить себя не так уж трудно, ибо в настоящем охотнике всегда живет любитель природы.
В течение длительного времени я, пользуясь всяческими ухищрениями, наблюдал за медведицей и ее потомством. Вот что мне довелось видеть.
Огорчения и заботы выпадают на долю не только людей, но и медведей. Старой медведице, жившей в окрестностях Вильвы, немало досады доставляли ее дети — пятимесячные медвежата.
Как известно, и человеческие детеныши бывают очень любопытны. Молодость любознательна, жадна к впечатлениям. Большой мир открывается вокруг и хочется узнать, понять его.
Но медвежонок куда непоседливее и неуемнее ребенка. Сопровождая мамашу в ее странствиях по лесу, медвежата не могли спокойно пройти мимо всего, что попадалось им на дороге. То их заинтересуют квакающие в болоте лягушки, и мохнатые звереныши в погоне за ними заберутся в топь, то подбегут к капкану и, блестя глазами, уставятся на приманку. Словом, медведице все время приходилось выручать свое потомство.
Так было и в тот день. Трава еще серебрилась от ночной росы, но маленькие пострелята, совершая утреннюю прогулку, уже три раза взывали о помощи. Обоим им строгая мамаша задала основательную трепку.
Бьюсь об заклад, что из озорных глаз малышей в этот момент текли самые настоящие слезы! После наказания медвежата как будто присмирели и брели, что называется, тише воды, ниже травы.
Но детское горе коротко, слезы высыхают быстро. Один из медвежат увидел в камнях небольшое темное отверстие. Он тотчас забыл про только что полученную трепку. Сгорая от любопытства, он стал карабкаться вверх по откосу, а достигнув дыры, сунул в нее мордочку. Что ж удивляться, если медвежонок, засунув морду в дыру, не обратил внимания на то, что камень, на который он опирается передними лапами, держится непрочно. Медвежонок пододвинулся еще немного вперед, камень полетел в дыру, увлекая вместе с собой косматого озорника. Как же поступила мамаша? Услыхав грохот и визг, она бросилась на выручку, но оказалась в затруднительном положении — дыра была слишком узкой, чтобы в нее пролезть, лапой же нельзя было достать дна.