Он знал дракона? Анна заинтересованно посмотрела на него. Он слегка улыбнулся, но его внимание было приковано к фейри, которая прекратила уборку.
— Драконы тоже не могут творить?
Чарльз пожал плечами.
— Так говорит мой отец. В основном он говорит только то, что считает правдой.
Дана улыбнулась, и словно в комнате выглянуло солнце.
— Быть похожей на драконов не так уж плохо. Я видела только одного, — ответила она. — Встреча получилась мимолетной, но он был… как Вермеер. Произведением искусства.
Он наклонил голову.
— Вот именно.
Дана точно так же наклонила голову и внимательно посмотрела на Чарльза.
— Ты — смертоносная рука маррока. Грубый. Опасный.
— Верно, — согласился Чарльз.
Анне показалось интересным, что фейри считали «грубость» более значимой, чем «опасность».
— Меня привлекло это в тебе, — продолжила Дана. — Я бы сказала, что знаю тебя довольно хорошо. Но никогда не предполагала, что ты также можешь быть добрым. — Она положила руки ему на плечи и, улыбнувшись Анне, поцеловала его в щеку. Анна чувствовала пульсацию магии, когда Дана накинула ее на Чарльза, как мантию или сеть. Магия соскользнула, но даже Анна, которая не находилась в центре ее внимания, почувствовала наваждение и похоть, которые она вызывала.
— Вот, — обратилась Дана к Анне. — Даже сестра не могла бы быть более осмотрительной. Итак, ты вроде бы сказал, что принес кое-что для меня.
Она не лгала. А если бы и так, Анна не сумела бы определить этого, а фейри не могли лгать, верно? Возможно, магия исходит от них непроизвольно, и это случалось каждый раз, а фейри даже не замечали этого.
Вроде бы Чарльза это не затронуло, но трудно сказать наверняка. По его лицу как обычно ничего нельзя прочитать. Даже супружеская связь не помогла Анне.
Но он должен был почувствовать поцелуй фейри с такой магией. Но в ответ ни влечения, ни восхищения, ни похоти?
Добровольно или нет, но магия фейри направлена на него, Анны коснулась только малейшая тень, хотя ее в жизни не привлекали женщины.
Анна слегка коснулась руки Чарльза. Ему не удалось восстановить свои барьеры против нее, и внезапно она точно поняла, что он чувствовал к Дане Ши — настороженность. Не желание или страх, а настороженность и уважение, как один хищник к другому на нейтральной территории. А еще был братец волк…
Анна слышала, как оборотни говорили, что они с волком, с которым делили свои тела, одно целое. У некоторых оборотней был отвратительный характер и потребность убивать тех, кто от них убегает. В первые несколько месяцев после своего превращения, Анна мало думала об этом, больше сосредоточилась на сохранении рассудка.
Чарльз иногда говорил о своем волке так, словно это отдельное существо, с которым он делил тело: братец волк.
Впервые после того странно ужасающего момента снаружи, когда она почувствовала все, чем он был, Анна ощутила волка внутри Чарльза.
Две разные души. И братец волк тоже ее почувствовал.
«Моя пара, — сказал он ей. — Выбрось это из головы, чтобы мы могли разобраться с этой чужачкой».
Он назвал Дану не только чужачкой. Он дал ей несколько имен: могущественная, безжалостная, убийца, связанная правилами, слишком цивилизованная, уважаемый враг.
Голос братца волка звучал в голове Анны яснее, чем голос маррока.
Маррок говорил словами, а братцу волку не требовалось нечто настолько человеческое.
Анна отдернула руку от Чарльза, как будто обжёгшись, и уставилась на свои пальцы. Чарльз подтолкнул ее плечом — небрежный жест, который фейри, вероятно, не заметила.
Или оказалась слишком вежлива, чтобы прокомментировать.
«Позже», — тихо пробормотал братец волк, а потом Анна осталась одна в своих мыслях. Наедине с остатками ревности и обиды от отказа волка. Знание того, что она вообще не должна чувствовать ни того, ни другого, совсем не помогло.
Чарльз протянул пакет Дане, и фейри приподняла брови.
— Обычная бумага и бечевка?
Он пожал плечами.
— Папа дал мне это в таком виде.
Фейри покачала головой, открыла ящик стола и вытащила пару изящных ножниц из чистого серебра. Положив пакет на стол, она разрезала бечевку и развернула бумагу.
И хищница, которую Анна мельком заметила ранее, вернулась в полной силе. Дана не двигалась, даже не моргала, но предзнаменование чего-то ужасного заполнило помещение. Каждый мускул, каждый волосок на теле Анны предупреждали ее бежать.
Анна посмотрела на Чарльза. Его внимание было приковано к фейри, но он не встревожился. Неужели он этого не почувствовал? Или он так уверен, что может справиться с Даной? Но его спокойствие помогло Анне вернуть самообладание. Она ждала, пытаясь понять, что вызвало такую бурную реакцию.