— Где мы могли бы немного поиграть вместе, чтобы нас никто не видел?
И Джоди повел своих новых друзей за несколько миль от клуба, в место на Саунде, куда, как он знал, никто не придет.
— Хорошо, — сказал мужчина. — Очень хорошо.
Девушка закрыла глаза и улыбнулась.
— Шум машин заглушит крики.
Мужчина прижал губы к уху Джоди.
— Теперь ты можешь бояться.
Джоди очень, очень долго мучился в агонии страха, прежде чем его бросили в воду на съедение рыбам.
— Благодаря камням он пробудет под водой достаточно, чтобы все улики исчезли, — сказал Жан.
— И все-таки надо было оставить его голым, подвешенным к дереву, как ту девушку в Сиракузах.
Жан погладил ее по макушке.
— Дорогое дитя, — произнес он и вздохнул.
— То был особый случай, она стала посланием своему отцу. А это просто игра, и если мы позволим глупым людишкам узнать, что мы его убили, это помешает делам.
Она посмотрела на оторванные окровавленные голени и, вздохнув, бросила их вслед за остальным телом Джоди.
— И ничто не должно помешать делам.
— Бизнес дает нам крышу над головой и позволяет путешествовать, когда мы хотим, — сказал ей Жан. — Тебе нужно умыться, принцесса, и снова одеться.
***
Затаив дыхание, Анна смотрела, как огромная вершина горы Рейнир выглядывала сквозь белый туман и в устрашающем великолепии устремлялась в небо. Вокруг расстилались горы, но эта была намного больше, чем небольшие скалы под ней.
Постепенно вдали показались другие огромные вершины, утопающие в облаках.
— Эй, Чарльз?
Горы были со стороны Чарльза. Анна наклонилась в его сторону так далеко, как могла, не прикасаясь к нему, ведь он управлял самолетом и она не хотела его отвлекать.
— Да?
На них были наушники, которые защищали чувствительные уши от шума двигателя и заглушали голоса. В ее наушниках его голос звучал тихо, но даже с такой низкой частотой у нее зазвенело в ушах.
— Сколько самолетов принадлежит стае?
Сейчас она летела во второй раз в жизни.
— Только «Лирджет», — сказал он. — Если ты наклонишься еще дальше, то задушишь себя. Эта «Сессна» моя.
У него был свой самолет? Как только она начинала думать, что знает его, всплывало кое-что новое. Анна осведомлена, что он занимается финансами стаи и что их стае не грозит опасность остаться без гроша. Да и сам он финансово обеспечен, хотя они особо об этом не говорили. Но самолет был совершенно иной категорией финансовой обеспеченности, как гора Рейнир была совершенно иной категорией гор, чем холмы, которые Анна видела в Иллинойсе.
— Разве мы летим сюда не по делам стаи? — спросила она. — Почему мы взяли этот самолет?
— Самолету нужна посадочная полоса в пять тысяч футов, чтобы приземлиться, — объяснил он. — Это означает, что нам придется сесть в Международном аэропорте Сиэтла. А я не хочу, чтобы правительство следило за нами всю неделю.
— Правительство будет следить за нами? — Она представила, как Чарльз прогуливается по улицам, а за ним крадутся мужчины в темных костюмах, тщетно стараясь не попадаться на глаза.
Он кивнул.
— Наше существование может оставаться секретом для остального мира, но те, кому надо, знают о нас.
И именно поэтому маррок решил, что пришло время рассказать об оборотнях общественности.
— Значит, за тобой следят опасные люди?
Он по-волчьи улыбнулся.
— Только когда я этого хочу.
Анна решила, что ей нравится его улыбка.
— Так где мы приземлимся?
— На взлетно-посадочной полосе, принадлежащей стае Изумрудного города. Это примерно в тридцати милях от Сиэтла.
Самолет подпрыгнул, быстро снижаясь, и душа Анны ушла в пятки. Она вцепилась в подлокотники и засмеялась, когда Чарльз выровнял самолет.
— Мне очень нравится летать.
Он наклонил голову и на мгновение посмотрел на нее поверх своих темных очков. Затем улыбнулся и снова обратил внимание на приборную панель. Самолет накренился влево.
Анна ждала, что Чарльз исправит положение, но они просто продолжали переворачиваться вверх ногами, пока снова не встали вертикально.
— Этот самолет не рассчитан на высший пилотаж, но крен — это всего лишь маневр в одну сторону, — сказал Чарльз, когда Анна засмеялась. Он наклонил самолет в другую сторону и продолжил: — Если все сделано правильно. — А затем он пустил самолет в пляс по небу.
Анна задыхалась от смеха, и к тому времени, как самолет вернулся в горизонтальный полет, у нее разболелся живот. Она взглянула на Чарльза, который даже не улыбался. С таким же успехом он мог бы летать над зерновым полем.