Как же я раньше не догадывалась? Все эти сю-сю-сю – только прикрытие! Теперь-то все яснее ясного – Антон просто делает вид, что любит меня, а на самом деле просто старается загладить свои измены. А я-то принимаю все за чистую монету. О, эти мужчины! Их коварству нет предела!!!
– Спросите вон, у того лысого…
Я вздрогнула.
– Вон, вон, – бармен говорил, не глядя на меня, в сторону, еле шевеля губами, – вон, стоит возле колонны. Только не смотрите сразу.
Я тут же, конечно, обернулась.
Возле колонны стояло два наголо бритых человека и беседовали друг с другом. Я повернулась было к бармену, чтобы уточнить, кого именно он имел в виду, но бармена так при этом перекосило, что я поняла, что строжайшая конспирация здесь вовсе не лишняя.
Расслабленной походкой я пересекла зал, купила в кассе фишек и в задумчивости побрела к колонне. «В толстоте, – подумала, – есть свои неоспоримые преимущества: никто не подумает, что такая толстая тетка – проститутка какая-нибудь. Да, такой толстой может быть только порядочная женщина!»
Лысые к тому времени уже переместились за стойку бара. Я нагло села рядом, заказала вина и попросила у лысых сигарету.
– Сегодня у меня такой ужасный день, – прокомментировала я свои действия, – просто ужасный.
Лысые, меланхолично пережевывая жвачку, посмотрели на меня. И я с трудом разыскала одно отличие между ними: у одного на лысом черепе выросли толстенькие уши в форме пельменей, на другом черепе ушки были остренькие. Да, прически у них такие же, как у Василия. Видимо, стригутся у одного и того же парикмахера. Но все же Василий выгодно отличался более осмысленным взглядом.
– В натуре, что случилось? – спросил тот, чьи ушки были как пельмешки.
Его тонкая, прозрачно-сероватая кожа свидетельствовала о неспокойном и нездоровом образе жизни, а выражение глаз не вызывали сомнения в повышенной злобности их обладателя. Вопрос, разумеется, был задан единственно от любопытства, однако он так растрогал меня, что я доверчиво провозгласила:
– Случилось страшное, – и для пущей убедительности, словно тельняшку на груди, распахнула полы пиджака. – Просто у меня больше ничего не осталось на этом свете. Стоит ли жить?
И горько разрыдалась, брызнув слезами на тонкий кашемир костюма своего собеседника.
Все это отчего-то показалось человеку со злобными глазками крайне забавным.
– Чем я могу помочь такой хорошенькой женщине? – сказал он, обнажая мелкие зубки пираньи.
– Хорошенькой? – переспросила озадаченно я.
– Угу… Разрешите представиться: Геннадий, – бархатно проговорил он.
– Ольга. Очень приятно. – Вот так-то! «Хорошенькой». Может быть, не все еще потеряно? Если я могу нравиться другим мужчинам, могу понравиться и собственному мужу. Изменщику!
– В долг, правда, дать не могу, – уточнил Геннадий, – давать в долг игроку – плохая примета.
Я зачерпнула фишек из кармана и продемонстрировала их.
– Ах, вы тоже о деньгах, – разочаровалась я, – я же имею в виду совершенно нематериальные ценности, да, да, вовсе не о них идет речь.
– Не о них? – вскинул светлые волоски бровок Геннадий.
Все вокруг стали чудовищно буржуазны, к этому я уже привыкла. Но не смирилась!
– Женщина, – продолжал Геннадий, – должна думать о красивых вещах, о вкусной еде, об удовольствиях…
– Какая еда?! – с негодованием вскричала я, – Я на диете! А страдаю я здесь из-за того, что мой муж охладел ко мне, – я сочла нужным все же объясниться.
– Фи, муж, какая пошлость! Женщина такая аппетитная как вы – должна легко и красиво кружить по жизни, меняя мужчин, как перчатки. Берегите себя! Какие могут быть диеты!? Только такая женщина достойна звания королевы. А вы: муж, муж. Бе-е.
– Но что же делать, если он все же есть?
– Забудьте о нем. Вокруг так много мужчин, могущих подарить вам минуты наслаждения, – заметил Геннадий и пододвинулся ближе.
– Но нынче настоящего мужчину не так-то легко найти!
– Конечно. Но они есть! – заверил Геннадий и часто-часто задышал мне в ухо.
«Он имеет в виду себя!» – с ужасом догадалась, наконец, я. И мстительно заметила:
– Вот уж и повезло вашей жене!
Геннадий сделал в пространстве некий небрежный неопределенный жест, который, вероятно, должен был обозначать как бы виртуальное наличие жены, но в то же время как бы и ее полное виртуальное отсутствие.
– А вот если бы она ушла на ночь глядя из дома, вы бы не стали ее ревновать?
– Она бы не посмела так поступить со мной!