Последовала кратковременная вспышка и будто бы звуки сгинули на мгновение, а затем вихревое поле скомкало точно бумагу кусок обшивки в крохотную точку. Еще один удачный выстрел, и цеппелин лишился одного плавника-стабилизатора, а следом и всего остального хвостового оперения.
В этот самый момент, кит решил ответить им.
Из всех дул пушек-колоколов разом вылетели лучевые ножи, накрыв борт ядовито-розовой завесой магического пороха, и град световых лезвий продырявил баллон с газом "Эфира". Последовал взрыв, огонь разлетелся по воздуху щупальцами, маг же за якорной пушкой успел сделать последний выстрел и угодил прямо в баллон противника, а дальше нажал на язычок сброса, и луч троса оторвался и расплескался шустрыми искорками.
Высвободилось вихревое поле, хватив половину вражеского корабля.
* * *
Иен очнулся на влажной почве уже, когда напустились поздние сумерки.
Он поднялся на локте и попытался сфокусировать свой взгляд хоть на чем-нибудь, в ушах стоял бестолковый галдеж. Долбящую уши звенящую тишину в одночасье разорвала каша шумов и криков. В лилово-фиолетовое небо языки догорающих баллона и парашюта дирижабля, пузырящегося наружу из-за хлестких потоков жаркого дыхания пожарища, и сваленных олив выстреливали мошкару желтых искр. Ульрих, бегал от одного раненого к другому, стараясь остановить кровотечение или попросту облегчить навалившуюся на их черепные коробки оглушительную боль. Двое магов, четверо цепных псов гардианы и еще рулевой были мертвы, их расквашенные тела лежали неподалеку бесформенной горой, как небрежно сваленные окровавленные тюки.
Ульрих действовал умело и не волновался, он вынул из-за пазухи кожаный кошель с ампулами белково-глюкозного состава и вкалывал его раненым одноразовыми шприцами. Обтягивая подневольных пациентов ментальной плеврой, он впадал в кратковременный транс, угрожающе нашептывая заклинания, словом ускорял их, "пациентов", метаболизм, перемещая по сосудам питательную субстанцию в ткани, создавая им запас строительного материала для ремонта поврежденных мест. Он быстро-быстро жестикулировал пальцами, спаивал разорванные мышцы, раздробленные кости и раздавленные внутренности, и шил невидимыми ниточками клетку за клеткой. Опаловый амулет на его вздымающейся груди сиял, сосредоточивая вокруг ауру магических кварков, коих он касался энергетическими щупами своего мутировавшего мозга и направлял туда, куда ему хотелось, окрашивая их знакомым только Иену лакричным следом.
Иен оглянулся и обнаружил, что Збынек, Маркус, кинокефал, детектив-инспектор, Эрвик и Ханна в порядке, хотя апотекаря еще накручивало от воздушной болезни.
Иен подошел к ним, прихрамывая от ноющей боли в ноге.
- Живы? - спросил он их.
- Живы, живы, - прохрипел Лоренсен.
- У тебя кровь, - ворчливо констатировал апотекарь, завязав марлевый бинт на руку в мельчайших порезах.
Иен прикоснулся к своему кровоточащему лбу и вытянул руку вперед, безынтересно разглядывая пятна крови на своих пальцах.
- Ничего. Мы должны пойти на место крушения дирижабля. У нас есть поддержка?
- Да, - сказал командир Эрвик. - Еще четверо моих подопечных, и я, и детектив, мы в состоянии биться, в случае чего.
- Тогда, нам нужно смочить вашу амуницию противомагическим маслом, и пойдем. Нам нельзя терять времени, где упала бандура?
- Вон там, к северу, - махнул рукой Лоренсен. - В километре где-то.
Скоро они отправились туда по жуткой колее расколоченной почвы к горящему пузу половины "Кашалота". Смрадную душу Ласло Фога Иен ощущал отчетливо. Маг стоял на возвышенности, на куске армированного каркаса, так похожего на громадную раковину или окаменелые ребра великана, где отчетливо виднелся закоптившийся грифон на серо-чернявом фоне. За спиной мага огненная гора угрожающе указывало в небо ослепительно-желтыми наконечниками языков, посылая Богу жирно-масленые башни зловонного чада и сажи.
- Ласло! - Иен закричал ему, взяв на прицел своего золоченого револьвера.
Маг смотрел сквозь прорези в уродливой железной маске с канавами узора по форме улыбающегося черепа, какие рисуют маарские дети на сладостях праздника мертвых. Его желтые моли-духи летали вокруг встревоженным роем, наползая на складки черно-серого плаща и торчащей из-под маски копны бороды. Ласло разнял руки и вскинул их вверх и из шторма пламени за его спиной посыпали золотые искры, это были крошечные моли, духи-защитники, олицетворяющие чудовищную силу мага-Исхода. Лукавые бабочки разрубали трясущийся от жара воздух, и собирались в кружащий шалый хоровод огненного торнадо.