Святослав Логинов
Охотничий пир
Усадьбу традиционно выстраивали на холме. Высоченные стены, втрое выше, чем требует безопасность, несколько башен, откуда открывался вид на синеющие дали, бессмысленный ров и переброшенный через него подъёмный мост. На памяти Эльмы мост поднимался дважды, когда в лесу случалась эпидемия бешенства, и обитателям усадьбы приходилось отсиживаться за крепкими стенами.
Охотники, конечно, и в эту пору в лес выезжали и даже на пастбищах били домашних животных, поскольку бешенство затрагивало всех без разбора.
Эльма помнила, как мать упрашивала отца не ехать на травлю, а тот усмехался, говоря, что настоящая охота именно на взбесившихся животных, только там охотник дышит полной грудью. А загонная охота в мирное время мало чем отличается от работы мясника.
Мать как в воду глядела: с охоты муж не вернулся, и даже тело не привезли, сапты утащили его в свои логова и сожрали. Страшная смерть, никому не приведи судьба такую.
Но сейчас в округе тихо. Из соседней усадьбы приехали гости. Большой зал, обычно пустовавший, был украшен, с хоров доносилась музыка. Подниматься на хоры в это время нельзя, но баловник Лики, разумеется, влез и всю музыку перепутал. Эльма вызвала брата вниз и, как могла строго, ему выговорила.
— А что такого? — возразил Лики. — Так даже веселее.
— Музыка не для веселья, а для единения с семьёй и природой. Для веселья тоже бывает, но только у животных. Зайцы по весне на поляне веселятся — ты также хочешь?
— Не…
— Вот и хорошо. Музыка скоро восстановится, если ты туда соваться не станешь, а там и гости подтянутся. А то сам посуди, гости приедут, а у нас музыки нет.
Эльма не особенно любили званые ужины. В них слишком много от древних традиций охотничьих пиров. Жареное мясо и вино — что-нибудь иное подаётся, разве что детям.
Ровно посреди зала расположился очаг из необработанного камня, в котором разводили огонь. Обрезки брёвен складывались там костром, пламя вздымалось к потолку, и, если бы не вытяжной колпак, сложенный из мелкого кирпича, дым задушил бы пирующих быстрее, чем это можно представить. А так, сиди, воображая себя в лесу, упивайся зажаренным на углях мясом, пей из рога столетнее вино и пой песни, которым куда как побольше ста лет.
Женщинам не понять суровой прелести охотничьих пиров, но ни одна не станет возражать против их излишней жестокости, на таких традициях держится единство семьи и всего народа.
Рано утром из лесу вернулись охотники. Настоящая охота на саптов происходит ночью, когда звери сбиваются в кучи в своих логовах. Затем добычу надо привезти к дому, разделать, и только вечером начнётся охотничий пир.
Протяжный сигнал с донжона возвестил, что охотники возвращаются. Впереди двигалась кавалькада всадников. Боевые кони в охоте не участвуют, они ожидали хозяев под присмотром оруженосцев, и теперь всадники гарцевали на отдохнувших скакунах. Следом на грубо сколоченных волокушах везли добычу. Этой ночью били только саптов, которые расплодились в лесу сверх меры. Остальному зверью позволяли бежать. Убитых самцов скопили прямо на месте, иначе мясо провоняет и станет несъедобным. Но и потом самая знатная добыча, которой по праву можно гордиться, пойдёт в коптильню, после чего будет долго томиться в котле. Могучий зверь почти несъедобен. На углях можно жарить лишь самое нежное мясо с тончайшей прослоечкой жира. Но и здесь женщин к очагу не допустят; раз пир охотничий, то и стряпать будут мужчины.
Удержать Лики в доме в эти минуты было совершенно невозможно, он побежал встречать кавалькаду, и Эльма пошла присмотреть за братом, хотя никакого удовольствия в кровавой процессии и последующей разделке туш не находила. Зато Лики всё было интересно.
— Почему там ветки сверху навалены?
— Чтобы мухи не налетели. И чтобы тягловых животных ненароком не перепугать.
— Разве их можно напугать?
— Ещё как… Это те же сапты, только они усмирены, а те, что в лесу — дикие. А так между ними разницы нет, звери и есть звери. Но если они увидят, что волокут туши своих же набитых сородичей, то могут от страха взбеситься и усмирить их будет трудно.
— Ты откуда знаешь? — недоверчиво спросил Лики.
— Дядя Ляс рассказывал. Ты совсем малый был, так и не помнишь.
Здесь уже не поспоришь, то, что говорит дядя Ляс — окончательная истина.
Отдельного хозяина у усадьбы не было, она принадлежала всей семье: мужчинам, женщинам и детям, но голос дяди Ляса во всяком вопросе звучал особенно веско, просто потому, что дядя Ляс во всяком вопросе разбирался лучше остальных.