Нервы ее были на пределе, она готова была впасть в истерику.
— И каких, интересно, действий или поступков вы ожидали от моего папаши? — осведомился герцог, догадавшись, что Андрина уже исчерпала до конца свое красноречие.
— Я хотела, чтобы он… ввел моих сестер… в высший лондонский свет…
Эти искренние слова вырвались у нее помимо воли, она почувствовала всю их неуместность, и личико ее залила багровая краска, но только огромные лучистые глаза, в которых стояли слезы, умоляюще смотрели на герцога.
— Ввести ваших сестриц в высший свет?! — переспросил герцог, не скрывая иронии. — Да мой папаша взвился бы от ярости при одном упоминании о высшем свете. Он его ненавидел! Он бы никогда не согласился помочь вам в этом. Он вообще не допускал к себе никаких молоденьких девиц.
После паузы, во время которой он с любопытством рассматривал визитершу, герцог продолжил:
— Боюсь, что последние лет двадцать мой папаша гнал от себя любую юбку.
Андрина совсем пала духом.
— Тогда никто не может нам помочь… А Черил такая красивая… Вы, ваша светлость, никогда не видели девушки прекраснее, чем она… И Шарон тоже очень хороша, но только на другой вкус. Они обе удивительные… необыкновенные… гораздо более привлекательные, чем Элизабет и Мария Ганингс, вы помните их историю, которую печатали в газетах? И так несправедливо, что они пропадают в глухой провинции.
— Если бы мой отец вдруг согласился на эту идиотскую затею, в чем я сильно сомневаюсь, то вы, конечно, рассчитываете, что он бы оплатил все расходы на экипировку ваших сестриц к выходу в свет, я не ошибаюсь, мисс Мелдон?
Он разговаривал с ней, как с попрошайкой, и это вновь подняло в душе Андрины горячую волну гнева. Но если она даст себе волю, то это будет иметь роковые последствия. Ей надо сломить свой характер, быть вежливой просительницей, ведь от решения этого самодовольного аристократа зависело счастье ее сестер.
— Разумеется, нет, сэр, — несмотря на все разумные решения, в тоне ее ощущалась оскорбленная гордость. — У нас будет достаточно средств, чтобы взять расходы на себя.
О Боже, она говорит с ним, будто с судебным клерком или лакеем! Сейчас он ее выгонит!
Но герцог этого не сделал.
Багровая от смущения, Андрина извлекла из кармана, скрытого в складках платья, футляр с матушкиным ожерельем.
Всю дорогу из Чешира в Лондон оно находилось в саквояже, потом в «Двуглавом Лебеде» она вытащила его оттуда и бережно хранила его при себе во время путешествия в дилижансе к особняку герцога. А прибыв туда, не решилась оставить его в экипаже.
Она протянула футляр герцогу.
— Что это такое? — в недоумении вскинул тот брови, не соизволив даже попытаться взять его в руки.
Андрине пришлось встать, пересечь пространство, разделяющее их, и вручить ему футляр.
Герцог ногтем поддел крышку и взглянул с удивлением на индийское ожерелье. Потом поднял глаза на Андрину.
— Мой отец привез его из Индии, — пояснила она. — Мама хранила это ожерелье и отказывалась продать, как бы трудно нам ни приходилось. Я уверена, что она намеревалась приберечь его до свадьбы Черил и Шарон, чтобы оплатить расходы…
Герцог молчал, и поэтому она вынуждена была продолжить:
— У них нет никакой возможности достойно выйти замуж там, где мы живем. Им надо приехать в Лондон.
— А кто будет платить за пребывание ваших сестер здесь? — спросил герцог.
— Ожерелье стоит не меньше пяти сотен фунтов, — заявила Андрина, — и этого хватит на их пребывание в Лондоне до окончания сезона. Уверена, что за это время они встретят подходящих молодых мужчин.
— Я вижу, что вы продумали все до мелочей.
— Я только старалась обрисовать вам ситуацию и дать понять, насколько это для нас важно, — сказала Андрина.
— Для нас? — переспросил он. — По-моему, вы впервые упоминаете, что вся эта грандиозная затея каким-то образом касается и вас. До этого я думал, что вы печетесь только о своих сестрах.
— И вы были правы. Но… ведь я тоже должна быть здесь, чтобы позаботиться о них и посмотреть, как все складывается… И может, как-то их направить…
С каждым произнесенным словом речь Андрины становилась все более сбивчивой.
— Они ведь… они такие разные… и трудно предвидеть… Но если они обойдутся без меня, то, конечно, мне нет смысла дольше оставаться в Лондоне.
— Какое редкое самопожертвование, мисс Мелдон! Я просто вами восхищаюсь!
Эти слова герцог произнес таким тоном, что Андрина догадалась, что он никоим образом не делает ей комплимент. В его голосе звучала явная издевка.