Она вспомнила выражение лица Хьюго Рентона, когда он смотрел на Черил. И то, как он произнес, что хочет жениться на ней. Сколько глубокого чувства было в его голосе! Каким красивым и добрым выглядел он тогда! А ведь это был тот самый Хьюго, которого она неоднократно видела прежде и не отдавала ему должное, хотя знала, что они с Черил давно любят друг друга.
И такое же выражение лица было у графа Ивана там, в кабинете герцога. Ведь он и Шарон влюбились друг в друга с первой же встречи. А Андрина тоже противилась их любви.
Она как-то сказала лорду Кроухорсту, что любовь с первого взгляда встречается лишь в романах, но с Шарон и графом Иваном так случилось в реальной жизни. Теперь Андрина была готова согласиться с леди Эвелин, предсказывающей этой паре счастливое будущее, потому что их скрепляет истинная любовь.
«Наверное, — продолжала размышлять Андрина, — всем нам нужна любовь. Только любовь заставляет женщину светиться от счастья, а мужчину обрести мужество и решимость, чтобы защищать и заботиться о ней, и пробуждает доброту в его сердце. Может быть, в один прекрасный день маленький мальчик по имени Танкред, у которого отбирали все, что он любил, найдет свою любовь».
И любовь изменит его, и он перестанет воевать с окружающим миром и спасаться от него за стеной окружающего его цинизма. Он перестанет производить на людей впечатление эгоиста и человека с каменным сердцем. И не станет больше сопротивляться собственным добрым порывам. Только любовь, любовь, утерянная им в детстве, вернет ему его истинную сущность.
Андрина успела его возненавидеть и даже сейчас убеждала себя в том, что продолжает относиться к нему с ненавистью. Он вел себя с ней так, что, вероятно, заслужил именно это, и все же ей теперь хотелось как-то, правда, неизвестно как, возместить ему утраты, понесенные в детстве.
Она удивлялась самой себе. Странно, почему перенесенные им когда-то страдания вдруг теперь заставляют мучиться ее саму…
Как будто кто-то вонзил нож в ее сердце и поворачивает лезвие в ране. Андрина задавала себе вопрос — способна ли она будет так же сердиться на герцога, когда увидит его вновь, как это было всегда с нею прежде.
Нет, она уже не сможет смотреть на него теми же глазами, что прежде, находить в нем только отрицательные качества, видеть в нем человека, издевающегося над нею, постоянно критикующего ее. В ее воображении все время возникал одинокий и глубоко несчастный маленький мальчик.
— Это просто смешно! По какой причине я терзаю себя? — громко произнесла Андрина вслух. — Я должна спать, завтра предстоит столько дел. Мне надо позаботиться о приданом для Черил и Шарон. Почему я лежу без сна и забиваю себе голову мыслями о его светлости?
Она повернулась на другой бок, взбила подушки, улеглась поудобнее. Но боль в сердце не утихала.
К своему удивлению, Андрина обнаружила, что по лицу ее текут слезы.
— Кто-нибудь наверняка сделает его счастливым, — тихо прошептала она.
Чей-то таинственный голос внезапно прозвучал в ночной тишине, задавая провокационный вопрос: «А почему не ты?»
Андрина мгновенно оторвала голову от подушки, вскочила и уселась на кровати. Как только могла прийти ей в голову подобная абсурдная идея?
Но внезапно она осознала, что мысли и чувства ее далеко не случайны, что она вступила на эту дорожку еще задолго до того, как услышала грустный рассказ мистера Робсона.
Как бы она ни уговаривала себя, что ее отношения с герцогом исчерпываются только постоянными словесными баталиями, в которых она обычно терпела поражение, но почему-то сердиться на него по-прежнему она уже не могла.
Да, он ее раздражал. Но когда его не было рядом, мир казался ей пустынным, серым и скучным. Вроде бы он был к ней безразличен, но какая-то, пусть эфемерная, неощутимая связь между ними существовала.
Как бы ни заботили ее судьбы сестер, но, просыпаясь по утрам, Андрина начинала думать о герцоге и продолжала думать о нем, где бы ни была и что бы ни делала.
Она отказывалась признать это, и все же, надевая новое красивое платье и укладывая в прическу волосы, девушка невольно размышляла, как бы ей выглядеть привлекательнее в его глазах.
Как жаль, что она вызвала в нем презрение к себе с первой же их встречи.
Сначала герцог вообще счел ее аморальной женщиной, охотницей за богатыми кавалерами, потом, вопреки его желаниям, она навязала себя и своих сестер в качестве подопечных дебютанток с большими амбициями, заставила его вернуться в высший свет, которым он пренебрегал столько времени.