— Да, он был таким человеком. Он любил все, что необычно, и все, что бросается в глаза. Но таковым его сотворил Господь, и мы не вправе осуждать его. У него был такой характер, что деньги не задерживались надолго у него в кармане. А в остальном наш отец был неплохим человеком. Мама любила его и надеялась, что когда-нибудь в один прекрасный день счастье улыбнется ему.
Напрасно Андрина убеждала себя, что это так. Ни сестры, ни она сама не верили в достоинства своего родителя.
И все же она настаивала:
— Лондонские соблазны испортили его характер и лишили состояния.
— И вот поэтому мы оказались здесь, в Чешире? — спросила наивная Черил.
Андрина снисходительно улыбнулась.
— Я уже не раз отвечала тебе на этот вопрос. Ты должна была запомнить. Мы здесь оказались случайно. В один вечер в каком-то клубе папа выиграл этот дом в карты… Зато в следующей игре он потерял все свое состояние, так что ему ничего не оставалось, как поселиться здесь.
— Да-да, Андрина, прости меня… конечно, ты нам уже об этом рассказывала.
Черил так огорченно захлопала своими пушистыми ресницами, что сердиться на нее было невозможно.
— И все-таки мы были какое-то время счастливы здесь, в этом случайно доставшемся отцу доме, — убеждая саму себя, произнесла Андрина. — Мы прожили здесь вместе с мамой несколько лет, и только когда она ушла от нас, нам стало не очень хорошо.
— И все из-за папы! — не преминула заметить Шарон. — Я не скрываю того, что рада тому, что этот кошмар наконец-то закончился.
— Честно говоря, я тоже, — согласилась с сестрой Андрина. — И все-таки мне немножко стыдно. Мы должны были горевать о нем, а почему-то это не получается.
— Но зачем нам изображать из себя каких-то несчастных плакальщиц? — жестко произнесла Шарон. — Наш обожаемый папочка обокрал своих дочек и лишил их надежд на будущее.
Андрина захлопнула крышку футляра, где хранилось ожерелье. И этот сухой звук оборвал разговор о прошлом.
— Будущее в наших руках, Шарон, и надежды не развеялись, — возразила Андрина. — Мы все трое согласились, что я должна немедленно отправиться в Лондон, разыскать своего крестного и узнать, сможет ли он нам помочь.
— Да, конечно, — согласилась Шарон. — Но почему бы нам не отправиться туда всем вместе?
— Сначала я тоже так подумала, но потом подсчитала, во что это нам обойдется. Мы просто не можем себе этого позволить. Во всяком случае, в настоящее время мы сидим без гроша и даже еще не рассчитались за отцовские похороны.
Шарон вздохнула:
— Я понимаю.
— Слава Богу, что ты понимаешь меня, — продолжила свою речь Андрина. — Надеюсь, что я смогу выдержать поездку на крыше дилижанса, так как билет туда стоит всего лишь три пенса за милю, а если сидеть внутри, то целых пять…
Но тут же Андрина засомневалась:
— Правда, там будет очень холодно, и, если я появлюсь в Лондоне с красным носом и беспрестанно сморкаясь, герцогу вряд ли это понравится.
— Конечно, ты должна ехать внутри экипажа, — воскликнула Шарон. — Избавь нас Господь, чтобы ты еще и простудилась! Пусть даже тебе придется дать еще на чай целый шиллинг кучеру. Я слышала, что без этой мзды они не сажают в дилижанс пассажиров.
— Да, поездка обойдется недешево, — вздохнула Андрина. — Но я думаю, что мы можем кое-что продать из домашней утвари, хотя мне не хотелось бы этого делать, пока мы не уверимся в наших перспективах на будущее или уж совсем не останемся без гроша.
— Хьюго сказал на днях, — неожиданно вмешалась в разговор Черил, — что его папа с удовольствием купил бы картину с лошадью, которая висит в кабинете.
— Что такое, Черил? Ты не должна была рассказывать Хьюго о наших денежных затруднениях. Зачем ты это сделала?
Андрина была вне себя от гнева.
Черил, сразу же почувствовав себя виноватой, горестно опустила голову. Ее огромные, как два голубых озера, глаза потупились.
— Конечно, не так важно, что ты рассказала Хьюго, — сразу же поправила себя Андрина, опасаясь, что ее сестра сейчас ударится в слезы. — Он и так знает о нашем бедственном положении. Да я уверена, что все по соседству уже давно догадались, что мы сидим без гроша.
В этом ее заявлении не было горечи. Она просто констатировала неоспоримый факт.
— Что я сделала плохого, Андрина? — спросила Черил.
— Нет-нет, разумеется, ничего, моя дорогая, — воскликнула Андрина и обняла ее за плечи.
— Ты на меня не сердишься?
— Я на тебя никогда не сержусь.