Пробуждение было… необычным. Искра разума, вернувшаяся с первыми сумерками, принесла боль. Маринель моргнул, пытаясь понять, что с ним происходит и остолбенел. Если бы он мог сейчас двигаться, утратил бы способность. В нос ударило запахом Радэка, горячим, пряным, и крови. Его собственной крови. Охотник тяжело дышал над ним, дыхание щекотало шею и спутавшиеся волосы. Что?!Тело не слушалось, голос еще не вернулся. Тянущая боль карабкалась вверх по позвоночнику, туда, где его прижимала широкая грудь охотника. Руки сжимали так крепко, что трещали ребра. Радэк сошел с ума? Что он творит?!
Марин изо всех сил напряг руки, но смог только двинуть пальцами, царапнув камень, на котором лежал. Радэк зарычал, вжал его собой крепче, продолжая рефлекторно механически вбиваться. Боль растекалась шире, хлынула волной, принося с собой горечь паники. Предплечья слегка закололо, пальцы смогли сжаться. Марин вяло отмахнулся. Пятерня Радэка сжала запястье. Он вывернул вампиру руку, приподняв и выгнув в спине.
Марин застонал. Запах крови мутил, беспомощность вязала крепче серебряных цепей.
– Мой, мой, мое безумие, – бормотал на ухо охотник.
Он сам дрожал, сердце билось о ребра так сильно, что Марин слышал его оглушающее буханье.
– Ра…дэк… – с трудом удалось вытолкнуть, и охотник замер на миг.
Маринель ухватился за край саркофага. Радэк схватил за волосы, не давая выползти из-под него, но Марину и не надо было. Он извернулся и столкнулся с совершенно безумным взглядом. Радэк пребывал где-то за гранью действительности и возвращаться явно не собирался, пока не… Марин зарычал и с силой впился в открытое горло охотника. Забирая силы, забирая кровь. Никаких игр, он должен выжить. Инстинкты вампира сработали быстрее разума. На язык ударило горячим. Кровью запахло сильнее. Радэк напрягся всем телом, застонал, словно его не кусали, а целовали.Рука сдавила горло и впечатала голову в каменную крышку. Они расцепились, Радэк встал на колени, ошалело мотая головой. По шее текла густая алая дорожка, капли падали на Марина. Они застыли, глядя друг другу в глаза. Радэк открыл рот, но сказать ничего не успел.
Внутренняя дверь рухнула с грохотом, пылью и руганью. Охотники ввалились внутрь, ощетинившись стрелами и клинками. Чавдар и Тишко первыми сориентировались, увидев Марина и Радэка, перемазанных кровью. Разорванное горло Радэка, окровавленный Маринель, лежащий под охотником и щеривший клыки.
– Нашел, – выдохнул одними губами старший и отступил назад. – Стреляй!
– Нет!
Маринель попытался встать, но сил все еще не хватало. Тело выметнулось вверх и тяжело упало. Ноги не слушались. И его снова прижало к саркофагу, накрыло теплым и большим. Прочным. Только вздрагивающим, когда в него попадали толстые болты. Маринель видел, как пульсирует зрачок Радэка, как беззвучно складываются губы в «прости». Как горлом, уже не из прокуса, хлещет кровь. Как сердце судорожно сбивает ритм и заходится в истеричном бое.
– Оттащите его! – короткий приказ и опасливые шаги.
Охотник, закрывший собой, все еще дышал. Маринель обнимал и чувствовал торчащие иглы стрел. Радэк криво усмехнулся и склонился ближе, подставляя горло.
Удивляться некогда, охотники слишком рядом, а он слишком слаб. Маринель аккуратно припал к ране, широкими глотками высасывая горчащую кровь. Серебро еще не коснулось ее. Острым теплом разбежалось по венам. Трепыхнулось в груди.
Андрей сапогом свалил тело Радэка с вампира. Охотника перевернуло на бок, всадив глубже попавшие болты. Маринель на удар сердца позволил себе закрыть глаза. А потом Андрей лишился руки, со свернутой шеей упал к его ногам. Испачканный в крови, почти голый вампир был страшен. Охотники, не ожидавшие такой прыти в замкнутом пространстве, попытались перестроится, но не успели. Марин пихнул Радэка в бок, заставив лечь ничком. Чтобы не видел. Не надо…
Рыжая фурия пронеслась по потолку и еще один из охотников осел с вырванной трахеей, заливая пол густым почти черным. Чавдар ткнул факелом в Марина, но тот лишь фыркнул, сломав сначала палку, а потом руку человека. Лицо Чавдара разошлось лоскутным одеялом, куски кожи и мышц повисли разорванной бахромой. Маринель прыгнул сверху, успевая сделать глоток и сломать охотнику шею. Оставшихся трое выставили мечи, один пытался распустить сеть. Не в этот раз. Марин усмехнулся, напоказ медленно утирая губы и облизывая окровавленные пальцы. В голове все тише и тише билось сердце Радэка. Нужно спешить. Вампир вспрыгнул на стену, изящным пируэтом выгнулся, падая сверху на сгрудившихся в попытке защитить спины охотников. Броня летела клоками, бесполезная, ненужная. Последним умер Тишко. Пронырливый цыган, нашедший утром в каморке Радэка исчерканную записями тетрадь. Маринель убрал испачканные волосы с глаз. Осмотрелся, принюхиваясь и прислушиваясь. Склеп обняла тишина.
– Марин…
Вампир опустился на колени рядом с охотником. Радэк уже уходил. На губах пузырилась розовая пена. Расплывшийся от боли зрачок не реагировал.
– Марин…
Рыжий тяжко вздохнул.
– Держись, еще немного надо продержаться, охотник. И в кого ты такой неумеха?!
Маринель осторожно перекатил умирающего человека на живот, сноровисто выдернул из спины стрелы, с отвращением отшвыривая их в сторону, и снова перевернул.
– Радэк! – он легко похлопал по щеке, пытаясь привести в сознание охотника, но тот плыл. – Проклятие, ладно…
Крови в охотнике оставалось на два глотка. Жизни на два удара сердца. Но если Маринелю что-то нужно. Впервые рыжий вампир откровенно нервничал. Он никогда еще не обращал, но другого выхода просто не видел. Прокусив собственное запястье, Марин подлез под Радэка, приподняв ему голову и устроив на своих коленях, и плотно прижал руку к его рту.
– Пей! – Радэк попытался отодвинуться. – Пей!!!
Охотник слабо дышал и не двигался.
– Да что ж ты за осел такой!
Марин втянул глоток и с силой впился в губы, вталкивая свою кровь в охотника, заставляя поневоле сглотнуть. И успел оторваться, снова прижимая запястье. Радэк сделал глоток. Второй… трансформировавшиеся первыми клыки вошли в кожу. Маринель уткнулся носом в короткие темные волосы на макушке, крепче прижал к себе охотника. Радэка выгнуло, судорога прошла снизу вверх. Он попытался отшвырнуть Маринеля, но тут же вцепился в его руку, жадно высасывая кровь. Рыжий ухмыльнулся. Так-то лучше.
Сердце охотника испуганно дернулось и замерло. Марин не помнил, как это, но чувствовал, как под руками бьется перерождающийся вампир. И думал о Владе. Среди сломанных кукол-трупов, окровавленный, голый, он баюкал новорожденное существо, слушая, как оно набирает силы.
– Марин? – бывший охотник уперся еще непослушной рукой и приподнялся.
– М? – рыжий поднялся, намеренно закрыв собой трупы. – Марин, Марин, вставай. Только осторожно. Надо уходить.
Радэк встал с первой попытки, пошатнулся, неуверенно поводя руками. Маринель решительно вытолкал его в темный земляной коридор, не дав толком осмотреться. Не надо. Нельзя. Даже теперь. Это уже прошлое. А запах еще свежей крови – настоящее. Если голодный вампир не сможет себя удержать, а Радэк толком вообще не понимает, что произошло…
– Холодно, – Радэк удивленно поморщился, трогая шею и оглядываясь в кромешной раньше темноте.
– Потому что ты голоден, – Марине крепко взял бывшего охотника за руку и потянул за собой. – Идем, в этом городе больше делать нечего. К тому же, твои товарищи сейчас будут рыть землю.
Маринель прикусил язык. Напоминать, что после убийства шестерых охотников Орден встанет на уши и прочешет все и всех, всего несколько минут назад покинувшему их послушнику не стоит. Город ждет охота на ведьм. И если не найдут настоящего вампира, значит найдут кого-то на эту роль. Жителей надо успокоить показательной казнью. Рыжий фыркнул.
Радэк остановился у реки, с удивлением оглядывая ночь. Марин погладил его по руке. Охотник обернулся:
– Ты пойдешь в таком виде? – скривил бровь Радэк, приподнимая двумя пальцами лоскут фиолетового шелка, чудом задержавшийся на поясе вампира.