– А что, я тебя смущаю? – хмыкнул Марин и вдруг подался вперед, прижался к боку Радэка и легко поцеловал его в щеку.
Винетор возмущенно дернулся, нахмурился, глядя на мягкую улыбку Марина совсем рядом. И вдруг сгреб его, рыжий непроизвольно выдохнул.
– Дымом пахнет, – Радэк запрокинул голову, ноздри его раздувались, он часто моргал, пытаясь приспособиться к другому зрению. – Сладко…
Маринель беззвучно рассмеялся и потянул за собой.
Лес, тропинка едва заметная для человеческого глаза. Светлая лента сама стелилась под ноги. Марин шагал легко и бесшумно. Радэк не выдержал на середине пути и отдал ему свою рубашку. Получилось веселенькое платьице. В купе с длинными ногами, золотыми украшениями и засыхающими потеками крови рыжий выглядел странно и красиво. Опасно. Радэк рассматривал лес, крепко сжимая прохладные пальцы вампира. В голове было пусто, только знобило и тянуло в желудке. На опушке Марин остановился, осматриваясь. Чуть покосившийся охотничий домик, давно брошенный и забытый, стоял, прячась за разросшимся подлеском.
– Ты тут живешь? – изумленно спросил Радэк.
– Нет, здесь я живу, когда не успеваю домой. Близко от города, далеко от… дома. Не стой. Тебе надо лечь. Сейчас ты слаб, пока не до прогулок.
Внутри домика сильно пахло хвоей. Радэк с непривычки расчихался. Пока Марин осматривал комнаты и чердак, проверял свои ловушки и метки, бывший охотник сидел на полу под окном, обхватив колени и упираясь в них подбородком.
– Эй, ты чего? – Маринель внезапно оказался рядом, прижался, подпихивая голые ноги под него.
Радэк молча мотнул головой. Ничего. Совсем ничего. Он словно забыл что-то и никак не мог вспомнить. Очень хотелось обнять Маринеля, прижаться к шее губами. Радэк тронул свою, нащупал две маленькие точки-отметины.
– Мне нужно вернуться, – рыжий ласково потерся, погладил обнаженное плечо охотника. – Пожалуйста, не выходи, я быстро.
– Нет, – Маринель с укоризной покосился на сжавшую запястье руку.
– Я быстро, – он мягко поцеловал Радэка в висок.
Рыжий выскользнул на улицу. Оставлять новорожденного в явном раздрае опасно, но Марин прекрасно понимал, что сейчас заставить Радэка «поесть» обычным для вампира образом невозможно. Значит надо накормить.
Город только недавно заснул и пребывал в сонном оцепенении. Не рискнув соваться вглубь кварталов, Маринель быстро разыскал, у кого занять крови, выскользнул через стену. Спустившись к реке, он прокрался оставленным входом, осмотрел трупы охотников, проверяя, чтобы они не стали упырями. Сюда он больше не вернется, а самостоятельно Орден может и е вычистить образовавшееся гнездо. Тренированные тела и вбитые рефлексы будут служить упырям и после перерождения.Убедившись, что все в порядке, Маринель собрал серебряные болты, выпачканные кровью Радэка, и отнес подальше к могилам с другого края кладбища. Так себе след, но отвлечет и запутает.Выйдя к реке, рыжий безжалостно разворочал подпиравшие тоннель сваи. Земля с тяжким вздохом осела, похоронив под собой проход. Теперь склеп стал бесполезен. Теперь Марину он был не нужен. Пройдя по воде, сбивая след, вампир вспрыгнул на повлажневшую к темноте траву и двинулся по тропке.
В комнате Радэка не было. Лунный свет лежал на досках ровным прямоугольником. Марин скользнул внутрь, прикрыв за собой дверь. Метнувшаяся навстречу тень на охотника походила мало. Он все так же был в одних штанах и сапогах, встрепанный и испачканный в крови. Но передвигался быстро и бесшумно. Рыжий довольно фыркнул, удерживая стиснувшие руки и разглядывая взявшиеся внушительные когти, широкие и мощные.
– Привет, – промурлыкал он, потираясь спиной о Радэка и ощущая его мгновенный отклик.
– Ты долго, я волновался.
– Неправда, я быстро, возразил шепотом рыжий.
– Правда, волновался.
Маринель рассмеялся.
– Идем, я тебя покормлю.
– Я не буду пить кровь, – Радэк послушно сел, но упрямо сдвинул брови.
Верхняя губа дернулась, приподнялась, обнажив кончики клыков. Марин залюбовался. Радэку шло. Как будто таким родился. Чуть побледневшая кожа осталась смуглой, в карих глазах появился незнакомый блеск. Шрамы от прошлых встреч выделялись светлыми браслетами на руках и кое-где на груди. Большинство из них Маринель помнил – они от собственных шипов, нашитых на куртку, когда с легкой ноги Марина охотник скатился с лестницы.
– Что ты так улыбаешься? – вскинулся охотник, прищуриваясь.
– Ничего. Сюда иди. Ближе. Еще. Вот так. – Марин устроился на коленях Радэка, придавив ему ноги и упираясь в плечи. – Тебе надо поесть. Не будешь питаться – ослабнешь и умрешь по-настоящему. Ясно? Еще хуже, если от голода потеряешь разум. Упырей помнишь? Вижу, помнишь. Вот таким станешь. Ну, почти.
– Я не буду убивать людей ради пропитания, – упрямо выдавил охотник.
Маринель тяжко вздохнул.
– Радэк, слушай… не все, что вам говорят в Ордене правда. Точнее, почти все неправда. Вампиры не уничтожают всех направо и налево, мы не высасываем человека до смерти, только если не хотим его убить или нам срочно нужно большое количество крови, чтобы залечить обширные раны от серебра. Достаточно просто одолжить несколько глотков у здорового человека.
Радэк моргал и не верил.
– Ну, смотри, – Марин положил его руки себе на живот, хихикнул, когда они сжались, погладили его и сместились на пояс, обхватывая. – Сколько в меня физически влезет литров крови? Я же не бурдюк. Лопну.
Охотник молчал. Марин проследил кончиком пальца ровный нос, разлет скул и бровей, короткие шрамы на скуле, на виске. Касания осторожные, нежные. Радэк облизнулся. Руки сжались крепче. Рыжий наклонился, высунув кончик языка.
– Не надо никого убивать, а сейчас достаточно меня. Я тебя покормлю, – язык тронул неплотно сомкнутые губы Радэка, скользнул внутрь, размазывая алую каплю по небу.
Марин довольно прикрыл глаза, когда на затылок легла тяжелая ладонь, а Радэк сглотнул.
В ту ночь они больше не разговаривали. Напоив, Маринель увел его к ручью и долго оттирал холодной водой всю грязь и кровь, выполаскивал ее из волос, своих и охотника, пытался найти во что его одеть. Иногда Радэк замирал, словно прислушивался к себе изнутри, сводил брови и прикусывал губу. Пару раз пропорол и долго смотрел на капельку крови на пальце. Но не паниковал, оставался собран. Он послушно следовал за руками Маринеля, обнимал его, порой стискивая очень крепко, но тут же разжимал объятия, смотрел на свои руки и думал.
Солнце еще оставалось за горизонтом, но Марин утянул охотника на матрас, накрыл узорчатым покрывалом и забрался под бок. Ночь оказалась длинной. Легкая дремота незаметно перетекла в сон. Уже погружаясь в его прохладное марево, Маринель ощутил, как на плечи легла тяжелая рука.
****
Марин проснулся первым. Осенняя темнота, сгущенная лесом, волнами накатывала, пряча под своими крыльями домик на опушке.Шуршала листва. Лиственничная хвоя с шорохом осыпалась по шершавой коре. Ночные птицы на пробу подавали голоса. Холодный влажный воздух набирал пряный запах опавшей листвы.
Осторожно потянувшись в крепком кольце рук, рыжий уткнулся носом в плечо Радэка. Еще совсем холодное и жесткое. Охотник выглядел статуей. Чем-то неуловимо напоминая Влада. Так же жестко сжатые губы, чуть сведенные брови. Густые ресницы вздрогнули, с трудом приподнялись.
– Доброй ночи, – Маринель улыбнулся. – Выспался?
Радэк едва заметно кивнул.
– Не торопись, тело постепенно просыпается и возвращается чувствительность. Сверху вниз. Чувствуешь? – Рыжий тронул крепкую шею охотника, ласково обвел след от своих зубов.
Под крышей ухнула сова, ей вторил мышиный писк.
– Ма… ринель…
– Вот и голос, – шепнул Марин в прохладные губы, трогая кончиком языка. – А дальше, как щекотка, ниже, ниже, ниже…
Узкая ладонь скользила по плечам, груди, задержалась на поясе, над кромкой мятых простых штанов, подразнила, сползла ниже на пах. Радэк вжался в нее, неловко двинув ногой. Маринель прихватил мочку его уха зубами.