Княжич улыбнулся чуть шире. Рубцы стали затягиваться, демонстративно медленно смыкаясь, растворяясь в идеальной гладкости. Только на горле остались пятна от когтей поверх вечных белых нитей шрамов.
– Ты не сказал всего, – Раду показал клыки, а Маринель сглотнул.
Пока он получил только за собственную беспечность. Теперь получит за самоуправство.
– Иди, – Раду чуть наклонил голову, приглашая жестом.
Гудада беззвучно исчез. Маринель утер щеки, размазав слезы. Княжич ждал, трогая языком нижнюю губу, прокушенную насквозь. И не однажды. Рыжий привстал на цыпочки, потянулся к губам. Раду позволил зализать ранки, поцеловать себя, не отвечая, не обнимая, просто удовлетворенно наблюдая за стараниями. Обхватил небрежно за плечи, оторвал от себя и впихнул в кабинет.
Ох. Маринель с грустью осмотрел обломки мебели, обрывки бумаги, снегом покрывавшие половину ковра. Единственное, что уцелело – кресло с растрескавшимся подлокотником. Даже камин притих – пламя ровно стелилось над почти прогоревшими дровами. Испуганно рдело, обдавая жаром.
Влад, под стать брату, был вымаран кровью, обнажен по пояс. Сидел, расслабленно откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза. Разрушенная комната как сцена заброшенного театра – Маринель видел такие – обрамляла его, уставшего, выпустившего пар и остывшего. Рыжий опустился у ног, обнял колени и склонил голову, потираясь щекой.
– Простите меня, господин Влад. Прошу вас, простите, – мышцы под руками напряглись, Дракула тяжко и глубоко вздохнул.
На макушку опустилась ладонь. Погладила, замерла.
– Будь осторожнее, – устало произнес Влад.
Маринель перевел дух. И сразу, не давая себе и господину опомниться:
– Я обратил его. Охотника, что меня нашел, а потом заслонил собой. Господин Влад, он будет хорошей опорой. Честный, правильный, преданный. Не предатель. Просто, вы же понимаете…
– Марин! – прервал Влад.
– Что? – рыжий поднял голову, рискнув встретить взгляд господина.
– Ты в нем уверен?
Маринель обернулся на Раду. Княжич не покинул кабинет, стоял у дверей, внимательно наблюдая за разговором. Младший брат Влада невесомо кивнул.
– Да, – подтвердил Маринель. – Уверен.
– Хорошо. Веди.
Марин решил, что лучше сразу отмучиться. И послушно пошел наверх за Радэком.
– Что случилось? – охотник сгреб рыжего вампира в охапку, трогая темные едва сомкнувшиеся борозды на щеке.
Маринель фыркнул про себя, представляя, как выглядит: босой, потрепанный с рассеченным лицом и укусом на плече. Запертый в комнате Радэк небось уже все воланы на альковном покрове пересчитал, промерил стены и ковры. А тут он врывается.
– Ничего, идем. Познакомлю тебя с господином Владом.
– Это он тебя так?
Догадливый охотник. Марин не хотел врать, но и правду не скажешь. Пока еще не поймет. После. Когда ощутит, что такое Дракула. Что такое семья.
В дверь негромко стукнули. В проем тут же, не дожидаясь разрешения, сунулась встрепанная кудрявая голова Драгоша. Вампир недовольно кривился, увидев Радэка, обнимающего Марина. Желтоглазый вошел и скептически задрал брови:
– Это из-за него такой переполох? Я-то думал. Посыльным не нанимался, но так и быть, передам.
– Драгош… – рыкнул Маринель.
– Господин Раду просил зайти перед… кхм… визитом к господину Владу. С тебя причитается. Бегай тут от одного к другому.
– Ремня? – ласково поинтересовался Маринель.
Драгош фыркнул, показал неприличный жест и исчез из комнаты.
– Мне надо знать, кто это был? – спросил несколько сбитый с толку бывший охотник, поглядывая на дверь, прикидывая, какие еще сюрпризы она скрывает.
Марин рассмеялся, расправляя складки на рубахе Радэка. Потом отстранился, осмотрел охотника с растрепанной макушки до не по размеру брюк и скривился.
– Придется узнать потом. Надо тебя переодеть. И поторопиться, господин Раду не просто так приглашает.
– Как невеста на смотринах, – беззлобно огрызнулся Радэк на бесцеремонно стаскивающего с него одежду рыжего.
Тот звонко прыснул. Видел бы охотник, в каком виде были оба старших вампира, когда его «обсуждали». Но теперь надо было пройти по тонкой бритве лезвия и произвести хорошее впечатление. Причем Марин резонно больше опасался мнения княжича. Не примет он – и житья Радэку не будет. Даже если Влад согласится наперекор брату, все равно. Охотника ожидает быстрый и бесславный финал. Рыжий, как никто другой знал, на что способен младший брат господина.
– Сойдет, – вздохнул Маринель, облачив Радэка в более-менее приличный костюм, даже пояс с ножнами выдал, пустыми, на всякий случай. – Идем… погоди.
Охотник придержал едва не врезавшегося в него рыжего, стремительно обернувшегося на пороге комнаты. Стиснул крепко, жадно поцеловал в губы и толкнул перед собой.
– Идем.
Замок казался спящим. Притаившимся. Радэк снаружи не почувствовал, изнутри в полной мере ощутил его сонную задумчивость. Каменные потолки, стены, украшенные портретами и гобеленами разных эпох. Оружие, кое-где висящее и стоящее в качестве украшений. Наметанный глаз охотника распознал боевое, не раз использованное. И только утомившийся металл заставил этих «ветеранов» стать интерьером.
Марин без стука открыл тяжелую, окованную металлом дверь. Радэк поразился ее толщине и тому, что с внешней стороны ее венчал мощный засов.
Прозрачная для глаза вампира темнота, разогнанная небрежно и лениво слабо мерцающими углями в маленьком камине. Прохладный ветерок гулял, просачиваясь сквозь приоткрытое окно. Тянуло остывшим лесом и речной влагой. Еще чем-то сладким, напоминавшим аромат волос Маринеля.
Радэк осмотрелся, но не увидел никого.
– Охотник, значит, – вкрадчивый тихий и пробирающий до костей голос раздался из угла, но тень, укутанная в длиннополое одеяние, выступила с противоположной стороны. Карбункул в булавке, сдерживавшей высокий ворот, мигнул искрой. Радэк разглядывал Раду Дракулу, стараясь не сталкиваться с ним взглядами. Шестое чувство, обостренное новой сущностью, вопило об опасности. Но как же он был красив. Охотник едва удержался, чтобы глаза не потереть.
Маринель был ярким, теплым и… как яблоко. Красивым, влекущим, спелым. Он манил, дразнил чувства. Игривый, мягкий, как вихрь осенних листьев. Радэк затруднялся сказать, кого ему напоминает Раду. Высокий, в меру широкоплечий. Тонкие черты лица, нос с легкой горбинкой. Черные густые брови вразлет, резко изогнутые; прозрачные зеленые глаза. Полные алые губы в легкой усмешке. Она таилась в уголках, едва трогая изгиб. Обманчиво медленные плавные движение, текучий, его внутренняя тьма была гуще и страшнее темноты ночи.
Радэк молча опустился на колено, приветствуя того, кто был достоин склоненной головы. Маринель, закусив коготь, наблюдал. Раду равнодушно обозрел темноволосую макушку. Обошел охотника по кругу.
– Встань!
Радэк так же медленно и с достоинством поднялся. Он не вожделел стоящего перед ним, он его опасался, как опасаются стихий. Он был готов принять приказ. И Раду это чувствовал.
Вспыхнула искра в зрачке и погасла. Младший Дракула вернулся в кресло у окна.
– Влад вас ждет, – он небрежно кивнул и раскрыл книгу.
– Спасибо, – с чувством выдохнул Маринель, хватая своего охотника за руку и утаскивая за дверь.
– Выгуливать сам будешь, – напомнил Раду вслед. – Вернись до утра. Один. Нам есть, что обсудить.
Маринель поскорее закрыл дверь. У Радэка звенело в голове, он чувствовал себя опьяненным. Шатало. Руки непривычно дрожали. Он ощущал себя маленьким и слабым. Как в далеком детстве. Рыжий не торопил, стоял рядом, привалившись теплым обнаженным плечом.