Алексей стал стрелять по пехотинцам из винтовки.
Лишившись мощной огневой поддержки, пехотинцы залегли.
Снова хлопнул выстрел «сорокапятки», и снарядом сорвало гусеницу. Танк крутанулся на одном месте и получил ещё один снаряд — в корму. Из него повалил черный дым. Откинулись люки в башне, и из танка стали выбираться немецкие танкисты в чёрных комбинезонах.
До танка, правда, было уже далековато, метров триста с гаком, на такие дистанции Алексей раньше не стрелял.
Выставив прицел на деление 300 метров, он прицелился и выстрелил. Танкист застыл, свесившись наполовину из люка. А из машины уже рвалось пламя, её окутал дым. Прячась за дымовой завесой, танкисты ушли.
Наши позиции снова накрыли миномёты.
Алексей забился в нишу — здесь было безопаснее, чем в траншее.
Стреляли из ротного, 50-миллиметрового миномёта. Хлопки разрывов не сильные, но мины немцы клали точно, рядом с траншеей, а два раза — так прямо в неё. А потом пехота поднялась в атаку.
Алексей стрелял из винтовки — надёжнее как-то. Но когда до немцев осталась сотня метров, он взялся за автомат. Стрелять из него было непривычно, но он быстро приспособился. Прицелится в одного, даст очередь в два-три патрона, и переносит прицел на другого. Когда же немцы ближе подобрались, вообще стрелял непрерывными очередями, едва успевая менять магазины.
И пулемёт ожил. Пограничник ударил в самый критический момент, когда немцы находились от траншеи на бросок гранаты. Кинжальным огнём он ударил в лоб цепи. Спрятаться немцам было негде, ровная земля. Понеся серьёзные потери, они снова отступили.
Пулемёт смолк, только булькала вода в кожухе.
В траншее оставалось трое живых бойцов: Алексей, разведчик Василий и молодой парень с чёрными петлицами и эмблемой войск связи — его имени они не знали. За траншеей в пулемётном гнезде лежал пограничник. Патронов же не было вовсе.
— Даже застрелиться нечем, — грустно пошутил Василий.
— Не дождутся немцы, чтобы я стрелялся, — ответил пулемётчик. — Что делать будем, парни?
— К своим идти, к штабу.
— Бомбили в той стороне, — заметил связист.
Никто из них не заикнулся о том, что надо оставаться в траншее и удерживать позиции. Не было людей, не было патронов.
— Я пулемёт не брошу, — твёрдо заявил пограничник, — он со мной с заставы ещё.
— Ничего себе! Так ты эту дуру на себе всё время пёр?
— Когда как, иногда немного машиной ехал.
Уважение Алексея к этому парню росло. Вперёд не лезет, не выпячивается, огонь открывает в самый нужный момент, когда кажется — уже всё, сомнут сейчас. Выдержки и хладнокровия ему не занимать. Таких бы парней побольше, глядишь — не отступили бы до Днепра уже.
Видимо, и разведчик понял и осознал всю ту тяжесть, которую пришлось вынести пограничнику во время отступления.
— Как тебя звать-то?
— Рядовой Иван Куликов, особый пограничный округ.
— Эх, где теперь твой округ, Ваня? Вокруг только немцы теперь.
— Одолеем, — твёрдо сказал Иван, — патронов бы только.
— Тогда идём к штабу. Должен же кто-то из отцов-командиров сказать, что делать дальше?
Василий и связист шли впереди, с немецкими автоматами наизготовку. За ними — Алексей, помогавший Ивану катить тяжёлый «максим». Патронов не было ни у кого. Случись немцам на них нарваться — группу можно было брать голыми руками.
Чем ближе подходили они к штабу, тем больше падало настроение. Вокруг них — только перевёрнутые или сгоревшие автомашины, 76-миллиметровая полковая пушка с оторванным колесом, посечённая осколками полевая кухня. И везде — трупы. Впечатление было жутковатое. Но не может же быть так, чтобы все погибли?
Деревянная изба, служившая штабом, лежала в руинах, но недалеко стояла целёхонькая полуторка. В её кузов водитель-красноармеец грузил какие-то ящики.
Из-за кузова вышел лейтенант. Увидев бойцов, он откровенно обрадовался.
— Бойцы, ко мне!
Все подошли, представились.
— Помогите погрузить в кузов сейф.
Оружие сложили у грузовика. Тяжеленный железный ящик вчетвером едва дотащили из развалин к грузовику и погрузили в кузов.
— Товарищ лейтенант, где полк, где дивизия?
— К Десне отходит. Немецкие танки в тыл дивизии вышли. Кстати, наш фронт расформирован, сто тридцать вторая дивизия подчинена тринадцатой армии Брянского фронта. Я в штаб дивизии еду, подбросить?
— Конечно! — обрадовались бойцы.
— И мне спокойнее, у вас пулемёт есть.
— Патронов нет ни у кого.
— Вон машина разбитая стоит, полный кузов ящиков с патронами. Пять минут времени дело.