– Ого! – Ханна казалась потрясенной. – Целых шесть за одну смену? Такого ни разу не случалось, а ведь я работаю здесь дольше тебя.
Она вздохнула:
– Интересно, о чем там говорилось.
Слушающих не учили языку магии, так что для них передачи казались бессмысленным набором звуков. Когда–то было иначе, но теперь и маги, и охотники сурово охраняли свои тайны, не желая делиться властью. В этой борьбе они не щадили никого и ничего.
– Лучше не знать, – сухо ответила я.
На душе было гадко. Из головы никак не шли мысли о принце, над которым скоро будут проводить эксперименты, очень болезненные, как я знала из первых рук. Сейчас я действительно предпочла бы не знать об этом. Лучше так, чем это ужасное чувство беспомощности. Я спаслась из рук Коллегии только чудом. Парню никакое чудо не светило.
– Ты права, конечно, – Ханна подлила немного сидра мне в чашку. – Просто когда сидишь тут одна целыми днями, поневоле начинаешь думать. Кто знает, какие послания мы передаем.
Она огляделась по сторонам, как будто в кабинете мог оказаться кто–то посторонний, и понизила голос:
– Может, опять война начнется. Понимаешь, что я имею в виду?
Я кивнула. С момента четырехдневной войны прошло уже почти одиннадцать лет, но обсуждали эти события до сих пор. Правда, шепотом и с оглядкой. Тогда мастер-маг уничтожил целый город с помощью охотников. Приказ им передала слушающая, не зная, что подписывает себе и всем своим близким смертный приговор.
Официальное объявление Коллегии гласило, что жители Одивелаша разбудили древнее зло. Версий было множество. Говорили шепотом и с опаской об эпидемии заразной болезни, которая пришла в порт вместе с кораблем, вернувшимся из дальнего плавания. О том, что в развалинах неподалеку нашли какой-то предмет из древней эпохи. О пророчестве, что ребенку из этого города суждено было уничтожить все башни. Правду не знал никто.
После того случая пропасть между отмеченными даром и обычными людьми стала еще более широкой и непреодолимой. Охотников недолюбливали и раньше, но теперь это чувство перешло в открытую ненависть. Ее сдерживал только страх. Силы магов были несоразмерны с возможностями простого человека.
Работа слушающих из почетной привилегии превратилась в самый нежеланный из всех возможных жребиев. По какому-то капризу судьбы слышать башни могли только молодые девушки от шестнадцати до двадцати пяти лет. Если раньше от желающих строить глазки молодым охотникам не было отбоя, то теперь все старались обходить их десятой дорогой.
Коллегия магов вынуждена была издать приказ, согласно которому каждая девица, достигшая подходящего возраста, должна была пройти испытание. Нарушителей изгоняли в приграничье, где башен не было. Постепенно люди смирились с новыми правилами, но вот слушающих с каждым годом становилось все меньше.
Во мне невольно всплыли воспоминания о том, что случилось со мной в том же самом году, когда магия разрушила прибрежный город. На мгновение в привычном панцире контроля возникла трещина. Я ссутулилась и бездумно спросила вслух:
– Ты что-нибудь слышала о принце?
– Каком принце? – Ханна напряженно уставилась на меня, и я тут же поняла, какую ошибку совершила.
Глава 7
– Ерунда, не обращай внимания.
Я попыталась отвертеться от продолжения разговора, но, разумеется, безуспешно.
– Ты имеешь в виду принца Лоренцо? – глаза Ханны загорелись. – А почему ты про него вспомнила? Может, ты его видела у себя на островах?
Я громко вздохнула и закатила глаза, но такой ерундой сменщицу было не остановить.
– Так что там с принцем? – повторила она с охотничьим азартом.
– Почему он тебя так интересует? – я применила обычную уловку, переводя разговор на саму Ханну, как обычно, когда разговор сползал на опасную тему.
– Это же так романтично! – провозгласила Ханна. – Прекрасный принц, который смело шагает навстречу опасности и скоро станет королем!
Если принц кем и станет после того, как маги закончат со своими экспериментами, то в лучшем случае развалиной, а в худшем и вовсе очередной безымянной могилой. Настроение снова испортилось, и я помрачнела.
– Так почему ты про него вспомнила? – не отставала Ханна. – Доводилось его видеть?
– Я понятия не имею, как он выглядит, так что в любом случае не узнала бы.
– Так этого никто не знает, – хихикнула сменщица.
Я искренне удивилась:
– Как это? Он же принц, должны были быть придворные портреты. Не говоря уже о толпах придворных, которые его видели.
– Вы там, на северных островах, смотрю и правда темные, – вздохнула Ханна с искренним сочувствием. – Портреты есть, но там он ребенком был, а сейчас уже вырос. Его на учебу отправляли на несколько лет в семью деда, поэтому он и покушения избежал.